Я являлась и директором агентства и педагогом. К тому же приходилось постоянно участвовать в вечеринках в образе гейши Аямэ. По правде говоря, меня уже не хватало на все. Кроме этого я преподавала танцы в русско-японской школе.
«Хватит! — неожиданно решила я, глядя, как Сакура подсаживается за стол, устраиваясь между двух молодых парней. — После новогодних каникул уйду из школы. А то зарплата там мизерная, а хлопот полон рот. Нужно предупредить руководство».
На миг мне стало грустно, ведь я проработала в школе почти два года и очень привязалась к детям, но я понимала, что это единственно верное решение.
Увидев, что ко мне приближается директор компании, я мгновенно приняла приветливый вид и выбросила из головы все мысли о работе. Мои губы непроизвольно сложились в улыбку, ресницы опустились, а пальцы раскрыли веер. Принимать безмятежный вид стало своего рода рефлексом, потому что гейша из века в век олицетворяла собой женский идеал и была подобна произведению искусства.
— Я хочу пригласить вас, милая Аямэ, за наш столик, — сказал директор. — Украсьте своим присутствием нашу компанию.
— С удовольствием, — мягко ответила я и последовала за ним.
Я присела на краешек стула, незаметно запахнув разъезжающиеся полы кимоно, под которым у меня был надет дзюбан[1] светло-серого цвета. По традиции у японцев одежда многослойная, и в прошлые века женщины надевали до двенадцати различных кимоно.
Директор познакомил меня с сидящими за столом. Я мельком глянула на его жену, полную круглолицую даму с ямочками на щеках, потом перевела взгляд на мужчину средних лет и его спутницу. Она заинтересовала меня больше остальных. Мужчина являлся аналитиком компании, его жена преподавателем в институте. Звали ее Ёсико.
— Ёсико большой специалист по японской культуре, — сказал, улыбаясь, директор, — я думаю, Аямэ будет интересно поболтать с тобой. Не так ли?
— Да, несомненно, — ответила Ёсико, приветливо на меня глядя.
Она была явно японских кровей. Об этом говорил разрез темно-карих глаз, желтоватая кожа с неярким румянцем, прямые тяжелые черные волосы. Ну и, конечно, японское имя.
— А что оно означает? — поинтересовалась я, когда мужчины вышли покурить, и мы остались одни.
— «Хороший ребенок», — усмехнулась Ёсико. — Но я, и правда, всегда была примерной ученицей и послушной дочкой.
Как оказалось, Ёсико родилась и выросла в Москве. Ее отец был русским, а мама — японкой. Они познакомились, когда он работал в Киото по контракту. Поженились, и он увез молодую жену в Москву. И сейчас Ёсико ездила в Японию раз в год навещать родных.
