Гроза еще жеманилась. Когда упали первые капли дождя, некоторые раскрыли зонты, но ливень так и не начался в полную силу, и верующие не торопились домой, продолжая болтать о том о сем. Твердо вознамерилась уходить только одна пара — люди среднего возраста, судя по всему, муж и жена. Им давно надоело обсуждать подлости ближайших соседей и всего человечества в целом, они были в курсе всех строительных проектов, знали обо всех сомнительных решениях совета общины. Свою основную задачу супруги выполнили — собрали информацию о тех, кто планировал выгодный брак, и — что самое главное — о находившихся при смерти, поэтому без сожаления покинули сборище на храмовой площади и направились домой. Да, Игнац и Урзель Гразеггер, владельцы солидной фирмы, оказывающей похоронные услуги с 1848 года, вовсе не были ревностными католиками, а посещали церковь лишь из соображений пользы для бизнеса. Вот и сейчас они шли с традиционной для этой местности службы за упокой всех скончавшихся на текущей неделе. Одного из них, Франтишека Говорчовицки, супруги Гразеггер только что успешно похоронили — если, конечно, слово «успешно» вообще уместно в такой ситуации.
Супруги Гразеггер двигались почти тем же маршрутом, что и шальной бегун в смокинге несколькими минутами раньше, только в обратном направлении. При этом темп их ходьбы был достаточно медленным, комфортным. Владелец похоронного бизнеса никогда не спешит: он живет размеренной жизнью и продумывает каждый свой шаг, умело добиваясь, чтобы окружающие относились к нему с пиететом. Еще предки Гразеггеров работали над имиджем серьезных и основательных людей, и это дало хорошие плоды: самые махровые старожилы курорта почти поголовно были клиентами Игнаца и Урзель — уже пятого поколения наследников деликатного бизнеса. Вскоре, забыв о странном марафонце, Игнац и Урзель взялись под руки — по-свойски, как муж и жена. Они радовались предстоящему августовскому вечеру, спокойному и приятному.
Так-то оно так, приятному, но все-таки одна мощная дождевая капля, центральный нападающий с атмосферного фронта над головой, угодила в локон на виске Урзель, отчего тот немедленно раскрутился. А ведь она накануне была в парикмахерской! Пришлось ей все-таки раскрыть зонтик. Эта дама обладала гордой, суровой красотой, у нее были полные губы, а в голубых глазах светилась искорка интеллекта. Урзель родилась здесь, в долине, так что ее упрямство — пардон, твердая воля, — в общем, это свойство ее характера было обусловлено генетически. Для портрета Игнаца Гразеггера годятся почти те же самые краски: массивный корпус, суровый вид, умные глаза, целеустремленный характер, — короче говоря, видный мужчина с определенной харизмой. Он появился на свет там же, где и его будущая супруга, их дальние предки даже были родственниками, что в горной Баварии почти неизбежно.
