– Грех так дурно отзываться о ближнем, Оле.
– Какой там грех, сударь! Ведь Нордаль – мой приятель. Но по чести-то говоря, ни разу в жизни он не вошел в храм с иной целью, как починка по слесарной части. В прошлом году, когда венчали лодочника Буля, жених спьяна дернул престольный крест и отломил верхушку. Так можете себе представить, берясь за починку столь священного предмета, Нордаль даже не осенил себя крестным знамением. А вот еще помню…
Пастор отошел к краю скалы, спокойно опустился на камень и углубился в созерцание расстилавшейся у его ног панорамы. Рокот прибоя доносился и сюда. Из глубокой расселины слышался неумолчный гомон всполошенных птиц. Ветер шуршал травой. Но эти шумы, казалось, не нарушали царящей вокруг тишины. Несмотря на то, что все вокруг – море, травы, облака в небе, – все находилось в непрестанном движении, ощущение необыкновенного умиротворения охватило пастора.
Просидев некоторое время неподвижно, он вдруг быстро оглянулся и вынул из кармана бинокль. Убедившись в том, что никто за ним не наблюдает, принялся внимательно оглядывать берег и уходящее в туманную голубизну плато острова. Метр за метром рассматривал он все, что попадало в поле линз. Подолгу задерживался на каждой постройке.
Заслышав шаги возвращающегося Хуля, пастор спрятал бинокль.
– Разве этот ваш «нечестивец» живет так далеко? – с усмешкой спросил он причетника.
– Ах, если бы вы знали этих людей, господин пастор! От зари до зари торчат они в кабаке. Сплетничают, пока на языках у них не вырастают мозоли в два пальца. С этим народом нельзя говорить иначе, как за кружкой пива.
По ароматному дыханию причетника можно было догадаться, что и он избрал именно этот способ общения со слесарем.
Пастор снова уселся на камень, терпеливо слушая болтовню причетника. Так прошло довольно много времени. Наскучив ожиданием, пастор решительно поднялся.
– В конце концов Господь не взыщет с нас, дорогой Хуль, если мы вознесем ему молитву под открытым небом.
С этими словами он преклонил колено. Хуль послушно опустился на землю за спиной пастора.
Когда пастор поднялся и направился к своему новому жилищу, он увидел, что со стороны поселка идет плечистый, рослый человек средних лет с энергичными чертами сухого бритого лица. Это и был слесарь Нордаль Йенсен.
Пастор остановился. Слесарь приблизился и почтительно приподнял шляпу.
– Привет вам, господин пастор.
– И вам, господин безбожник, – улыбнувшись, ответил пастор. – Меня зовут Сольнес.
