Уилл, в этот момент наливавший себе стакан воды, замер, ощутив, как все тело мгновенно пробрал холод. Китти уезжает через четырнадцать часов!
И он снова, как пять лет назад, с вежливой улыбкой помашет ей рукой?
С другой стороны, через четырнадцать часов можно будет снова вернуться к привычному, предсказуемому существованию в тихом теплом доме посреди глухого леса, где никто не напоминает о прошлом каждые пять минут и не заставляет меняться. Наверное, так будет лучше.
– Китти! Кит! – позвал Уилл, собираясь сказать ей, что нужно собирать вещи, и, не услышав ответа, направился по коридору в ее спальню. Когда он проходил мимо ванной комнаты, ее дверь открылась, и оттуда вышла Китти – распаренная, с влажными волосами, одетая в пижаму.
– Ой, извини! – рассмеялась гостья, но тут же вспомнила, что сердится на Уилла за его настойчивые расспросы, и добавила более прохладным тоном: – Ты чего-то хотел?
– Звонили из твоей авиакомпании. – Он прочистил горло – Твой вылет назначен на завтрашний полдень.
На лице Китти за считаные секунды отразились те же чувства, что охватили и Уилла, когда он услышал это известие: шок, затем отрицание, а после покорность судьбе.
– О! Отлично, – отозвалась она, но не двинулась с места. – Хм… Ладно… Раз так, думаю, мне пора собирать вещи.
Китти посмотрела Уиллу в глаза, словно давая ему возможность возразить.
– Да, наверное, – осторожно согласился он, отступив на шаг.
Она повернулась, чтобы направиться в свою комнату, но тут Маргрейв окликнул ее.
Китти торопливо обернулась. В ее взгляде плескалось неопределенное выражение – похоже, надежда.
– Дай мне свое полотенце. Я повешу его у огня, чтобы оно быстро высохло – тогда не придется укладывать его в чемодан влажным.
– А, спасибо.
Странное выражение исчезло из ее глаз. Никогда еще слова благодарности не звучали так неискренне. Неужели Китти надеялась услышать что-то другое?
Когда она передавала ему полотенце, их руки случайно соприкоснулись, и Маргрейва поразило, какая у Китти нежная кожа – как у писательницы, пианистки или. журналистки.
«Какие же мы разные! – подумал Уилл. – Эта девушка бывает в высшем свете, путешествует по миру, берет интервью у олигархов. А у меня ладони твердые, словно подушечки на собачьих лапах».
Даже если бы Китти вдруг решила остаться в Черчилле, очень скоро она, как и Марсела в Непале, пожалела бы о своем выборе. Жизнь тут кажется восхитительной, а на деле – изнуряющий труд и отрезанность от остального мира. И очень скоро Китти пожалела бы о том, что отказалась от своей успешной карьеры и даже начала бы винить в этом его, Уилла.
