– А что, вожаком упряжки может быть только кобель?
– Не только. Из сук получаются великолепные вожаки, потому что они еще меньше отвлекаются на посторонние раздражители.
– Кажется, Декстер очень серьезно относится к своим обязанностям, – заметила Китти, наблюдая, как пес подставил голову под скупую ласку хозяйской ладони.
– В этом смысл его жизни.
Тэннер прижался к ноге Уилла, но тот не спешил привязывать пса к постромке.
– Тэннер обычно остается дома, пока Старки занята щенками? Он ведь работает с ней в паре?
– Шутишь? Если их оставить вдвоем, они устроят раздрай. Иногда я ставлю его с Декстером. У Тэннера было тяжелое прошлое, поэтому он только рад, что его защищает напарничество с альфа-самцом. Пусть даже из Тэннера никогда не получится вожак.
Поймав застенчивый, мягкий взгляд пса, о котором шла речь, Китти почувствовала духовное родство с ним.
«Ни ты, ни я не вписываемся до конца в свой коллектив, парень», – мысленно обратилась она к Тэннеру.
– Подвинься, – сказал ей Уилл.
Тэннер, поняв, что ему разрешают прокатиться, от радости забыл о своем настороженном отношении к малознакомым людям, запрыгнул в сани, повозился немного, отвоевывая у Китти пространство для себя, и наконец удобно улегся, прижавшись к ней.
Помня историю этой собаки, перенесшей жестокое обращение, Китти осторожно, стараясь не испугать Тэннера, выпростала руку из-под одеял и запустила пальцы в густую шерсть пса. Почесывая его, она пробормотала:
– Только взгляни на себя: путешествуешь как рок-звезда.
Тэннер поднял морду, и на ней появилось выражение, которое можно было истолковать только как улыбку.
«Ох уж эти пережившие тяжелые испытания существа! – подумала Китти и, посмотрев на Уилла, мысленно добавила: – Всех видов и размеров…»
– Вперед! – прозвучала команда, и следующие минут двадцать Маргрейв подбадривал упряжку свистом и прищелкиванием языком.
Уилл стоял на запятках, держась за спинку саней, а чтобы замедлить их ход на спуске с горы, он ставил ногу на специальный полоз. При подъеме в гору приходилось соскакивать с саней и бежать рядом.
У каждой из собак была своя манера ходьбы в упряжке: кто-то наклонял корпус влево, кто-то – вправо, но у всех были разинуты пасти и высунуты языки. У Китти рябило в глазах от мелькающих в беге лап, обутых в специальные защитные черные ботиночки.
Постепенно лай и повизгивание затихли, теперь Китти было слышно лишь, как свистит ветер в ушах, скрипит снег под собачьими лапами и вырывается из раскрытых пастей тяжелое дыхание. Плотнее закутавшись в одеяла и прижавшись к лежащему под боком псу, она смотрела, как пролетает мимо лес в уже сгущающихся сумерках.
