Проследив за его взглядом, она увидела через лобовое стекло большие створки с полустертой надписью «Частная собственность».
– Шутишь, да?
Он улыбнулся:
– Тогда закрой их сразу после того, как я в них проеду.
Китти собралась было возразить, что это чужая земля, что их могут сожрать медведи, но тут до нее дошло, что Маргрейв ее испытывает. А она никогда не проваливает тесты. Из принципа.
– Ладно.
Уилл открыл переднюю дверь, и Китти ступила на твердую землю. Ей хотелось выглядеть крутой: спрыгнуть с подножки, открыть ворота и закрыть их за автобусом, не оглядываясь по сторонам. Но ведь это был медвежий край. Да, она доверяла Уиллу, но не доверяла медведям. Поэтому Китти, не удержавшись, тревожно окинула взглядом окрестности, суетливо распахнула ворота и так же торопливо их закрыла.
Когда она, тяжело дыша, вернулась в автобус, Уилл со смехом поддел ее:
– В такие моменты особенно остро чувствуешь, что живешь, да?
Пневматическая дверь закрылась. Китти плюхнулась на сиденье, ощутив себя наконец в безопасности, но вместе с тем чувствуя, как кровь быстрее бежит по жилам из-за выброса адреналина. И в самом деле, теперь тундра для нее словно заиграла яркими красками.
– Хочешь сказать, что здесь нет ни одного медведя на многие мили вокруг, да?
Уилл громко расхохотался:
– Они куда ближе…
Затем он заглушил двигатель.
Китти встала и прошла по салону, осматривая через окна окрестности. По обеим сторонам от автобуса раскинулась до самого горизонта заснеженная тундра. Впереди виднелись серые воды Гудзонова залива. Повсюду громоздились принесенные когда-то ледником огромные, размером больше автобуса, валуны.
– Справа, – тихо произнес Уилл.
Но ведь Китти только что смотрела направо и ничего не увидела.
Проследив глазами, куда указывал палец Маргрейва, она увидела белого меведя. Как и тот, которого они встретили раньше у плотины, этот зверь лениво растянулся на плоских валунах, вытаявших из-под снега.
Китти ринулась за фотоаппаратом, хотя можно было и не торопиться.
– А я высматривала что-то более желтое, – сказала она, оправдываясь. – А этот медведь белый как снег.
– У полярных медведей каждая шерстинка прозрачная, лишенная пигмента. Но нам их мех кажется белым из-за преломления света.
Китти повернулась и удивленно уставилась на собеседника.
– Снимай медведя, Китти, – мягко напомнил Уилл, не отрывая глаз от горизонта.
Она выбрала самый длинный объектив для лучшего качества съемки и торопливо нащелкала дюжину кадров, прежде чем осознала, что медведь лежит неподвижно, похоже, не собираясь уходить – лишь иногда моргает. И уж точно не планирует набрасываться на них.
