– Умеешь пользоваться гостиничной картой? – спросила Оливия.
Тарек поднял одну бровь.
– Это элементарно.
– Тогда мне непонятно, что для тебя элементарно, а что нет. Женское тело, судя по всему, для тебя элементарно. А вот женские чувства…
Тарек не дал ей продолжить, подняв карточку-ключ прямо перед лицом Оливии.
– Подумай, во сколько раз эта штука проще, чем ваши тело и образ мыслей. Если бы я мог провести ею тебе по лбу и узнать все твои тайны, я бы незамедлительно это сделал.
– Хочешь сказать, женщины слишком сложные? – спросила Оливия.
– Хочу сказать, что все чаще думаю вот о чем. Может быть, жить одному все-таки лучше. Каким бы приятным делом ни был секс, он не оправдывает своих последствий.
– После одного раза ты стал экспертом в последствиях секса?
– Просто теперь я живу ими, – развел руками Тарек.
– Если бы это был просто секс, не было бы проблем, – сказала Оливия.
– Это был не просто секс?
Она отрицательно покачала головой.
– Нет. Неужели ты этого не понял?
– А как я мог понять? Я даже не знаю, что значит «просто секс».
Тарек толкнул дверь и вошел в роскошный, уютно обставленный номер.
Вот он – апогей роскоши. Больше уже и быть не может. Но в этой так называемой «современной роскоши» Оливия прожила большую часть жизни. Да и настроение не то, чтобы чем-то восхищаться.
Тарек повернулся к ней и продолжил:
– Да и как мне об этом знать, если я элементарно не умею улыбаться?
Оливия сделала несколько шагов к нему:
– А вот это неправда.
Он поднял руку и обхватил ее подбородок большим и указательным пальцами, нагнулся и обрушил на нее внезапный, глубокий, грубый поцелуй. Поцелуй, который ранил, от которого было больно. Но она не возражала. Потому что именно такой поцелуй полностью отражал ее чувства в этот момент.
Стремительный порыв закончился так же стремительно. Тарек отпрянул от нее и отошел в сторону:
– Мне нужно в душ, – сказал он и направился к одной из дверей номера.
Оливия осталась стоять с затуманенным рассудком. Она злилась. Что с ней происходит? Почему этот мужчина… этот… девственник… причиняет ей столько проблем? Она была замужем за Маркусом, о многочисленных романах которого знал весь мир. Так почему же она подавлена, разрушена, разбита человеком, который до нее ни разу не целовал женщину?
Сердцу было тесно в груди. Вот в чем ответ. Вот почему она подавлена и разбита. Потому что она – его единственная. Она одна добилась его. И он принадлежал ей, и только ей.
Оливия не знала, сколько времени стояла вот так, погруженная в свои мысли. Словно проснувшись, она скинула на пол накидку с плеч, сняла золотистый топ, стянула брюки. По пути в ванную она сняла всю остальную одежду, открыла дверь… и замерла при виде широкой спины Тарека. Он стоял в кабинке под потоком воды, стекавшей ручьями по его мускулистому телу.
