Оливия ни на миллиметр не приблизилась к пониманию его чувств. Тарек или действительно ничего не чувствовал, или зарыл свои чувства так глубоко, что распознать их теперь не представлялось возможным.
Оливия обхватила его мускулистое предплечье. Простой, казалось бы, жест вызвал ощутимое напряжение в теле Тарека. Но выражение его лица не изменилось.
– Вы готовы к речи?
– Да, – уверенно ответил он.
Его уверенность мгновенно передалась Оливии, пять минут назад едва не падавшей в обморок от волнения.
– Хорошо.
Образовавшееся в груди приятное тепло теперь спускалось ниже, к животу. «Скорей бы этот зал наполнился людьми», – думала она еще час назад. «Скорей бы они все исчезли», – мечтала она сейчас.
Оливии хотелось сосредоточить все внимание на Тареке. До дрожи в коленях она хотела остаться с ним наедине, узнать его поближе. Это желание не переставало крепнуть уже две с половиной недели.
– Я никого из них не знаю, – признался Тарек, осматривая зал.
– А я знаю много кого, – сказала Оливия.
– Например?
– В углу стоит Миранда Холт, американская журналистка. Она освещает мировые общественные события. Правее от нее – посол Алансунда с супругой.
– Наверно, все они удивлены видеть здесь тебя, – предположил Тарек.
– Наверно. Я не предавала наши отношения огласке и просила об этом Антона.
– Боишься, что тебя обвинят в предательстве памяти мужа?
Почему-то эти слова кольнули сердце Оливии.
– Прошло уже два года.
– Но люди помнят тебя с Маркусом. А не со мной.
– Люди ко всему привыкают.
– А ты? – спросил Тарек. – Ты до сих пор ощущаешь себя его женой?
Это был странный вопрос. Тарек непохож на ревнивого мужчину. Вопрос определенно был личным, а у Тарека не было ничего личного по отношению к ней.
Оливия задумалась. Противоречивые мысли хороводом закружились в голове.
– Нет, – ответила она коротко, но мягко. – Мы с Маркусом жили отдельными жизнями.
– Говоря о нем, ты всегда улыбаешься, – подметил Тарек.
Да, если бы она его не знала, то решила бы, что Тарек ревнует.
– У нас было много чего, над чем можно улыбнуться.
Оливия сказала правду. Но почему-то именно сейчас она ощутила ту бездну, что разделяла их с первым мужем. Они шли вместе к одной цели, но их жизни не пересекались. Потеряв Маркуса, она потеряла единомышленника. Но не мужа в прямом смысле слова.
– Полагаю, его ты не учила улыбаться, – ухмыльнулся Тарек.
– Нет. Маркус легко улыбался. Он улыбался, когда я вошла в его жизнь. И думаю, он улыбался, когда этой жизни лишился. Ему нравился этот мир.
