– Я разочарован, – усмехнулся он, глядя будто бы на свое отражение в зеркале или на продолжение самого себя. Впрочем, ощущение было вполне комфортным. – Ты мог бы обзавестись шрамом или другой отметиной на лице.
– Если для тебя это важно, могу броситься вниз с балкона, чтобы подчеркнуть драматизм момента, – с обычным легким юмором отреагировал Данте. – Хорошо, что смерть наступит мгновенно, но, правда, акт примирения потеряет смысл.
Дарио с трудом удержался от смеха. Проблема в том, что он понимал брата лучше, чем самого себя. Последние шесть лет были пыткой. Природа создала их генетически неразлучными. Дарио не понимал, как мог убедить себя в обратном, поверить в собственную ложь. Впрочем, он давно лгал себе.
– Ты предал меня, – жестко заявил он, заметив, как напрягся брат. – Это случилось шесть лет назад. Ты, из всех людей, причинил мне боль.
Данте молча, как в тот день, смотрел на него.
– Мне нужны подробности, – продолжал Дарио, чувствуя, как мышцы скрутил болезненный спазм. – У Анапе родился ребенок, похожий на нас обоих. – Он пристально смотрел на Данте. В детстве и юности они часто менялись местами, чтобы проверить, заметил ли кто-нибудь подмену. Никто ни разу не догадался. Дарио выдавил из себя вопрос: – Он твой?
– Нет.
Слово упало, как тяжелая глыба с огромной высоты. Удивительно, почему не дрогнул пол?
Данте стоял потрясенный, но его ответ был решительным:
– Нет, я никогда не дотрагивался до Анаис даже пальцем. Мне бы в голову не пришло.
Вдруг Дарио осознал, что на подсознательном уровне всегда знал это, иначе не ушел бы тогда, не дав брату и Анаис шанса объясниться. Если бы он действительно поверил в измену, то не боялся бы выслушать их, потому что ему было бы безразлично. Он не задумал бы страшную месть, не реагировал бы на поднятую Анаис газетную шумиху. Никогда Анаис не стала бы подкидывать ему ребенка Данте, если бы у нее были хоть малейшие сомнения в его отцовстве.
Дарио только сейчас осмыслил то, о чем говорила Анаис, с чем не хотела смириться: он не просто считал ее способной на предательство, но искал повод обвинить ее. Он сам все разрушил. Дарио только не мог понять причину помрачения рассудка.
– Ты сознательно ввел меня в заблуждение, – упрекнул он брата, его вторую, потерянную половину, без которой он жил, притворяясь целым и невредимым. – Умышленно.
Данте встал рядом с ним у перил, глядя вниз на Центральный парк, но Дарио знал, что он ничего не видел перед собой – взгляд брата был устремлен в прошлое. Но Дарио слишком долго жил в прошлом – настала пора очнуться, вернуть свободу. Больше всего ему нужна семья.
