– Дарио?
– Приходи, – коротко велел он, – Дамиан заболел.
Он не знал, сколько прошло минут или часов до прихода Анаис, – Дарио потерял счет времени. Он сидел в полутемной комнате, укачивая малыша на руках, и бормотал утешения. Когда ему удалось успокоить ребенка, Дарио испытал гордость, намного превосходившую триумф от достижений «АЙС» на мировом рынке. Он недоумевал, как маленькое, пахнувшее потом и немного липкое существо сумело занять в его сердце уголок, о существовании которого Дарио не догадывался. А ведь Дамиан даже не любил его. Однако для Дарио уже не имело значения, обнимает он сына или племянника.
Подняв голову, он увидел Анаис.
Она стремительно ворвалась в комнату с летящими за спиной, как черная вуаль, волосами. Пронзив взглядом Дарио, она метнулась к нему и, упав на кровать рядом с сыном, прижала ладони к его горячим щекам.
– Мамочка, – простонал Дамиан, не удивившись ее появлению, словно дети не сомневаются, что родители будут рядом в трудную минуту. – Я заболел.
– Знаю, малыш, – прошептала она, принимая его из рук Дарио и прижимая к себе. – У тебя небольшая температура. Болит голова?
Уткнувшись ей в шею, Дамиан пробормотал что-то нечленораздельное. Она понимающе кивнула:
– Неудивительно. Давай немного остудим тебя, а потом ты поспишь.
Няня принесла по ее просьбе мокрое полотенце. Анаис переодела ребенка в сухую пижаму, приложила холодную ткань к его лбу и прилегла на кровать, чтобы он мог обнять ее. Дарио отметил ее ловкие, привычные движения, напомнив себе, что мать с сыном рядом уже пять лет. Анаис запела колыбельную.
Дарио не представлял себе ничего более прекрасного. Его сердце, давно превратившееся в камень и угли, трепетало. Сидя у изножья кровати, он вдруг осознал, что больше всего на свете мечтает вернуть Анаис вместе с этим маленьким мальчиком – удивительной копией их обоих. Дарио никогда не хотел иметь семью и с трудом выносил своих родственников, но сейчас он готов был все отдать за жену и сына.
Он мог бы оставить спящего ребенка, однако не ушел. Анаис перестала петь, но не двинулась, лежа возле сына, как свирепая львица, готовая растерзать каждого, кто посягнет на ее дитя. Дарио готов был помочь ей в этом.
– Ледяное сердце? – усмехнулся он в тишине.
– Если ты посмеешь отобрать моего ребенка, – медленно произнесла Анаис со сталью в голосе, – я уничтожу тебя чем-то посильнее газетной шумихи.
Дарио не сомневался.
Они долго молчали, прислушиваясь к неровному дыханию ребенка.
