Мгновенно Дарио остановился.
Множество глаз устремились на него. Вместо того чтобы заниматься своей работой, сотрудники компании с интересом наблюдали, как его интимная жизнь становится общественным достоянием. Дарио ненавидел любое вторжение в личное пространство. В детстве он тяжело пережил газетную шумиху, связанную со скандальной жизнью и трагической гибелью родителей, привлекшую слишком много публичного внимания к семейству Ди Сионе. Сейчас все обернулось намного хуже.
Однако Дарио вынужден был признать, что при упоминании имени Анаис он испытал не столько раздражении и злость, как следовало ожидать, сколько совсем иное чувство. Скрывающийся внутри предатель разбудил сексуальный голод, который, как надеялся Дарио, он успешно подавил той ночью на Гавайах.
Какая ирония судьбы! Его влечение к Анаис казалось неизлечимым. Выбор оставался за ним – упорствовать или поддаться. Он повернулся к ассистентке:
– Разве я отменил распоряжение не пускать ее на порог? Ее место в тюрьме, а не в моем конференц-зале.
– Конечно, – переминалась с ноги на ногу Марии, но не отводила напряженного взгляда, седой гребешок ее волос вздрагивал, а челка остро топорщилась, – но она пригрозила офицеру безопасности на входе, что если он не пропустит, она устроит пресс-конференцию прямо на ступенях офиса. Я хотела избежать скандала.
Дарио издал тихий, похожий на рычание звук. Он понимал, что Марии не виновата. Дарио мог выбрать любой из тысячи вариантов: уйти из офиса, заставить Анаис ждать, пока он разберется с горой дел, вышвырнуть ее вон, несмотря на угрозы, но не сделал ничего подобного. Позже Дарио не мог вспомнить, как дошел от лифта до стеклянных дверей конференц-зала. Его внимание целиком сосредоточилось на стройной женщине, стоявшей у окна с невозмутимым видом, взволновавшим его кровь. Впрочем, другие части тела иначе отреагировали на возбуждение.
– Желтая пресса? – рявкнул он, входя в зал и не пытаясь скрыть ярость. – Вижу, ты готова на все. Твоей низости нет предела.
Анаис пожала плечами, но не повернула головы, продолжая изучать величественные небоскребы Манхэттена за окном, словно вид залитого солнцем города заворожил ее.
– Похоже, тебя задела только реакция прессы. Можно лишь позавидовать наглости, с которой ты перешел от завоевания рынка к похищению детей, да еще смеешь обвинять меня в низости.
Дарио проигнорировал обвинение, хотя испытал укол совести: скандальные заголовки в газетах выглядели не столь невинно, как путешествие с предполагаемым сыном через океан. Даже если предположить, что Дамиан действительно его сын.
