Анаис откинула голову, пробудив в нем первобытный инстинкт: яростную жажду совокупления. Страсть. Вожделение. Дарио перестал искать оправдания и обманывать себя – ничего не существовало для него, кроме этой жажды. Запустив пальцы в роскошные волосы, он склонился к ее шее и коснулся губами шелковистой кожи. Дарио с наслаждением вдыхал знакомый аромат – тонкий и нежный, каким он его помнил. Расстегнув несколько пуговиц, Дарио нетерпеливо стянул ее блузку через голову и снова прильнул губами к обнаженному телу. Анаис вздрогнула, вздохнула с глухим всхлипом. Дарио убедился, что она по-прежнему не носила бра. Ее маленькая, прекрасной формы грудь всегда вызывала восхищение. Сжав ладонями узкие плечи, он прихватил губами темный сосок и с силой втянул в рот. Анаис тихо постанывала. Память об этих возбуждающих сигналах вожделения и наслаждения преследовала его все прошедшие годы. Он не забыл солоноватый с оттенком мускуса вкус ее губ. Дарио переключился на другую грудь, прикусывая зубами и лаская языком шелковую кожу. Стоны Анаис становились громче, пальцы отчаянно впились в его бицепсы. Дарио отступил и резко развернул ее спиной к себе: линия бедер, круглые ягодицы были такими же безупречными, как в его воспоминаниях. Юбка оставалась для него единственной преградой. Дарио расстегнул молнию и потянул вниз, пока ткань не упала к ее ногам. Анаис стояла обнаженная, не считая вишнево-красных туфель и маленьких трусиков такого же яркого цвета. Дарио готов был взорваться. Он торопливо сорвал с себя рубашку, брюки и прижался к ней сзади. В просторной комнате гулко раздавалось его хриплое дыхание.
– А как же туфли? – прошептала Анаис, когда он жадно гладил ладонями ее бедра, словно вспоминая каждый изгиб.
– Оставь их, – пробормотал Дарио.
Самообладание окончательно изменило ему. Выкинув прошлое из головы, он, как и мечтал, отдался безудержной страсти. Дарио ощущал ладонями тепло и нежность ее кожи, слушал тихие вздохи и стоны, переходившие в неровные порывистые всхлипы. Не в силах терпеть, сильными руками он швырнул Анаис на середину широкой кровати и накрыл своим телом. Дарио целовал ее страстно и самозабвенно. Окружающий мир померк для него. Ничто не заставило бы его остановиться.
Дарио понимал, что у него есть только одна, сегодняшняя ночь с Анапе – другой не будет после того, что он собирался сделать утром. Ничего похожего он не испытывал в постели шесть лет назад перед разрывом. Тогда он не догадывался, что она обманывает его и что он касается ее в последний раз. Сейчас он был готов. Дарио знал, от чего готов отказаться, и предчувствовал ожидавшую его мучительную боль потери и разлуки. Это знание висело над ним, как проклятие.
