Когда в кабинете зажегся свет, на «Земляничном этюде» вспыхнул красный цвет, единственное яркое пятно в комнате. Пол блестел, на нем не было ни единого пятнышка.
Она остановилась в дверях:
— Великолепно! Именно таким я всегда и представляла твой кабинет. Вот он тебе подходит, это точно. Поскольку ясно структурирован, без всяких фиглей-миглей.
Йон прислонился к дверному косяку рядом с ней. Кожа на ее шее мерцала, между локонами блеснули серьги-гвоздики. Какие длинные ресницы! Он сунул руки в карманы. Только не торопись! Иди к цели с осторожностью.
— Значит, ты смотришь на меня, как на простоватого субъекта?
— Верно, — согласилась она. — Ты скроен абсолютно просто. Тебя насквозь видно. — И засмеялась.
На четвертом тоне он приник губами к ее шее. В его рот попал локон, он оказался горьким на вкус.
— Тогда ты знаешь и мою хрустальную мечту, — шепнул он.
— Естественно, — подтвердила она и прижалась к нему бедрами. — Софа удобная?
Потом они вместе лежали под шерстяным пледом. Она повернулась к нему спиной, под левой лопаткой у нее была татуировка. В прошлый раз ее еще не было. Тату напоминала китайский иероглиф, почти пятисантиметровый, красный с черным, слева — нечто вроде маленькой лестницы. Он осторожно провел по ней пальцем и почувствовал, как горяча ее кожа.
— Когда ты это сделала?
— Пару дней назад, — сонно пробормотала она.
— Больно?
Она передернула плечами:
— Ни капельки.
— Она что-нибудь означает?
— А?
— Твоя татуировка. Или это просто украшение?
Она повернулась к нему и натянула одеяло на плечи.
— Долгую и счастливую жизнь.
— Выглядит мило, — одобрил он. Как ни удивительно, ему в самом деле понравилась татуировка. До сих пор он категорически не принимал их, считая, что они годятся лишь для матросов и уголовников. С другой стороны, теперь каждый второй школьник делает тату или пирсинг, так что в этом отношении его взгляды безнадежно устарели.
— Мне немножко холодно, — сказала Юлия.
— Тогда давай переберемся в спальню. Ведь ты останешься?
— Если хочешь.
Эйфория заставила его забыть об осторожности.
— Да, хочу, — торжественно сообщил он. — Отныне, и присно, и во веки веков.
— Пока нас не разлучит смерть. Аминь, — добавила она и засмеялась.
