— Ну-ка, ну-ка, — насторожился Борис, — ты о чем и о ком?
— Я о человеке, у которого куда больше причин убить Марка, чем у меня. — Виталий выдержал картинную паузу. — Тихая мышка Клара.
— Клара???
— Удивлен? Клара. Она пожирала его злым взглядом, как только он появился здесь со своей женушкой. Я бы от такого взгляда сгорел дотла. А художнику нипочем. Не знаю, что думала Аделаида по этому поводу, но она явно была не в восторге от этих сеансов гипноза.
Соснин сразу же вспомнил испуганные взгляды Клары за ужином. Он представить не мог в ее исполнении взгляды злые. Скромная и уравновешенная на вид девчонка.
— А что они с Марком не поделили?
— Все банально до безобразия. Девственность. Они не поделили ее девственность. Десять лет назад, когда ей было двенадцать, этот мужик самым бессовестным образом напялил ребенка — выражаясь слогом Дюма, — как рябчика на вертел.
— Это серьезное обвинение. Есть доказательства?
— Показания Клары — вот и все доказательства. Нет, еще одно есть — психическая травма у ребенка. Мало?
— Мне кажется, зная, кто ее насильник, она не стала бы поступать на изобразительные искусства, — попытался возразить Соснин, хотя, возможно, в таком поступке Клара видела какой-то особый, скрытый от других людей смысл.
— Как бы там ни было, она как раз тот человек, у кого были все мотивы убить Марка. Если ее душа бела, как первый снег, убийство такого подонка, как Марк, не особо ее и запятнало. Я же знаю: вам, сыщикам, плевать на чужие переживания, и теперь ты по-любому пойдешь мучить девчонку расспросами. Вот и послушай, что она расскажет. Узнаешь, какого цвета душа Марка.
— Когда последний раз видел его живым?
— На обеде. Он ушел с женой, а я еще побеседовал с Жеромом. Он, кстати, тоже может рассказать много интересного о Марке. Он рецензировал его полотна.
— Куда ты пошел после беседы с французом?
— Мы вдвоем поднялись в номера, и я завалился отдыхать. Может, что-то важное и проспал, но тут ничем помочь не могу, извини.
— Хорошо, спасибо. — Борис протянул ладонь для рукопожатия и даже слегка улыбнулся.
Рукопожатие получилось слабым и недоверчивым.
Перед дверью Клары Соснин одернул Мирона:
— Погоди, не открывай.
Тот вопросительно уставился на сыщика.
— Есть ручка и бумага?
— Найдутся. — Мирон нырнул правой рукой в левый внутренний карман и достал блокнот с прикрепленной к нему ручкой. Раскрыв его, он хотел вырвать лист, но Боря бесцеремонно выхватил вещи из его рук.
В следующую минуту он пораженно застыл над трофеями, потом посмотрел на рыжего.
