— С Умрищевым я одна управлюсь, — высказалась Федератовна. — Электрон
— я знаю что такое, меня физике научили, — это такая частичка; а лозунги я чую, даже когда сам оппортунист молчит про них! Поезжай, девочка, — наган не забудь взять!
Вермо опечалился. Дерущиеся диалектические сущности его сознания лежали от утомления на дне его ума.
— Надежда Михайловна, — произнес Вермо, — я ехал с вами утром и увидел на небе электромагнитную энергию! Нам нужно сделать оптический трансформатор — он будет превращать пульсацию солнца, луны и звезд в электрический ток. Он будет питаться бесконечным пространством, он…
— Да остановись ты думать хоть ради человека-то, — обиделась на Вермо Федератовна. — Человек уезжает, а он бормочет — голову ей забивает. Девке и без тебя есть забота: иль мы сами физики не знаем, один ученый какой! Что ты, при капитализме, что ль, живешь, когда одни особенные думали!
— До свиданья, Вермо, — подала руку Босталоева. — Делайте пока земляные работы, а я привезу оборудование…
С теми словами Босталоева уехала в темноту, в далекий краевой город.
* * *
В одно истекшее летнее утро повозка Надежды Михайловны Босталоевой, директора мясосовхоза «Родительские Дворики», остановилась в селе у районного комитета партии. Различные партийцы расположились кругом комитета на раннем солнце; многие спали с омертвевшими впадинами глаз, другие говорили что-то и глядели в широту пространства, где было много положено их молодости и силы и где сейчас уже стлался газ тракторов, блестел тес новостроек, шли на работу бригады людей, — пустоту и скорбь капитализма сменял многолюдный социализм.
Секретарь райкома спал: он лег в постель не далее двух часов назад, потрудившись всю ночь. Босталоева не хотела ждать и вошла в комнату спящего секретаря. Он открыл глаза и узнал ее сразу, потому что все время помнил о ней и втайне ожидал ее, хотя и не имел никакой надежды.
Босталоева сообщила свою просьбу; секретарь лежа прослушал ее, не понимая вначале ничего. Она ему нравилась как соучастница в мучительной классовой борьбе, как товарищ по беспрерывной работе и как женщина, не имеющая никакого тайного личного наслаждения так же, как и сам секретарь.
— Про умрищевский колхоз мы уже знаем кое-что, — сказал секретарь в ответ. — Вчера мы постановили на бюро проверить положение колхозов вокруг твоего совхоза и выжечь остатки кулачья.
Босталоева попрощалась с секретарем и уехала. Секретарь райкома засмотрелся ей вслед с крыльца дома — ему стало жалко, что она уезжает; все люди, которых он наиболее любил, постоянно были невидимы: находились вдалеке, поглощались трудом, исчезали из дружбы — и нужно ждать еще пять или десять лет, чтобы наступил коммунизм, когда механизмы вступят в труд и освободят людей для взаимного увлечения.
