Из кухни пахнет смертью. Я встаю,
К стеклу тянусь. – Напрасные усилья:
Всё поколенье в августе скосили
На корм кометам. Все уже в раю.
Я задыхаюсь – пойманный, последний –
И пробуждаюсь. В мире хорошо
И холодно. Почти проходит шок.
Но всё же тянет смертью из передней.
В окне Луна огромна, как в Египте,
Бежим поспешно, кони по пятам,
Но нет – не спать, не оставаться там…
А тянет в сон. Из дома надо выйти.
А лестница – неверная жена –
Петляет, предаёт, уходит влево,
В приливы допотопного напева.
Не ночь, а пепел. Площадь сожжена,
И я один – живой. Но нет, похоже –
Не я, а мальчик сверху, мой сосед.
Он, полустёртых слушатель кассет
По вечерам, до этой ночи дожил
Один. Над ним Медведица Большая,
И он идёт с бродяжною сумой
Умолкших песен. Всё же голос – мой.
Я спящую эпоху вопрошаю
О дне, когда созреют семена,
Посеянные Богом. Но дойдёт ли
До звёзд недвижных мой подвижный оклик?
И есть ли звёздам дело до меня?..
1981
