Одно из самых сильных стихотворений Олега Охапкина – «Квадрига» – хранится у меня уже сорок лет. Его рукой, ровным почерком, ровными строками. Оно мне очень нравилось, и я попросил его у Олега. Он взял школьную тетрадку и записал. Через несколько дней, а дело было в 1974 году, у нас в вузе проходил вечер Андрея Вознесенского. То есть самого Вознесенского не было, а были его почитатели, как сейчас сказали бы – фанаты. И всё бы ничего (мне молодому тоже нравилось его «Ленка хищница, Ленка мразь…»), но на сцену выставили портрет А.А. с белоснежным шарфом на шее на фоне белоснежного московского храма. Выглядел он слишком благополучным, слишком сытым, на нынешнем сленге – гламурным. А православных в ту пору продолжали сажать. Да и вечер проходил в бывшем домовом храме – поруганном месте. И этот дурацкий гламурный портрет вывел меня, юного и опрометчивого, из равновесия. Под конец вечера разомлевшая публика читает Вознесенского. Каждый желающий поднимается на сцену. Читает своё любимое. Я поднимаю руку. Выхожу, достаю ту самую тетрадку и громко читаю «Квадригу», да не читаю, а кричу. От мощи охапкинского стиха в зале наступила гробовая тишина. Это вам не треугольная груша. В воздухе повисло ощущение контрреволюции и призыва к свержению советской власти. Всем было страшно. И мне тоже было страшно.
Нет ничего ужасней и странней
Квадригой чёрной сросшихся коней.
Имперской бронзой ставшие навек,
Они тебя раздавят, человек!
Чудовищны четыре жеребца,
Застывшие под лаврами венца.
Звериная душа, металлом став,
Обесточила тварный свой состав.
Уже не всадник, слившийся с конем, —
Зверообразный памятник. На нём
Печатью узурпаторской узды —
Ездок, забравший чуткие бразды.
Уже не конь, что издали – кентавр —
Над колесницей лицемерный лавр, —
Таврённый и подкованный табун,
А сверх всего – орёл, не то горбун.
Триумф когда-то горнего орла —
Звероподобье, в коем умерла
Прообраза божественная часть —
Над зверем человеческая власть.
Колёса не прибавили коню
Величия. С квадригой не сравню
Пегаса, распластавшего крыла
Превыше бронзы, лавра и орла.
Прекрасен и высок без седока
Сей конь, чьё беззаконье на века
Крылами попирает испокон
Звероподобный, вздыбленный Закон.
