И всё бы хорошо, только непонятно, почему тогда тема российской идентичности вызывает столько вопросов, будучи одной из самых проблемных в научных дискуссиях. Откуда трудности?
Начнём с того, что мы четверть века пребываем в так называемом «постсоветском» переходном периоде, который уже стало неприлично называть «переходным». Страна четверть века находится в состоянии бесконечного перехода, а свою идентичность так и не сформировала.
Что мы имеем сегодня в запасе?
Первое. Дореволюционный «романовский проект» был основан на негативной идентичности России как «не вполне» западной страны. Интеграция в сферу глобальных интересов XVIII–XIX веков, то есть обслуживание западной экономики нашими хлебными поставками делало модернизацию в крепостной России невозможной и обрекало её на отсталость.
Второе. Мы имеем советскую идентичность, скрепляемую идеей построения многонационального социального государства. Но эта идея перестала быть объединяющей, уступив место ориентирам общества потребления.
Наконец, третий постсоветский либеральный тип идентичности. Хочу особо отметить, что либеральные идеи в России постоянно путали и продолжают путать с идентичностью. Важно понимать, что как раз в США этой подмены не существует. Там есть чёткое понимание: идентичность и традиция – это неприкосновенный культурно-исторический ресурс, а либерализм, консерватизм или социал-демократизм – не более чем технологии.
Нам же в качестве идентичности либеральные технологи навязывают ложные тезисы об исторической «коллективной вине» за советский период; о неспособности россиян к самоорганизации, о нашей природной вороватости, а то и о генетической склонности к фашизму.
Что, тем не менее, можно и нужно делать?
Для начала необходимо понять, какое социокультурное и историческое содержание даёт о себе знать при любых политических режимах, в любые эпохи. Это и есть ядро традиции. Таким ядром в России является, пишу об этом уже не в первый раз, – «православная этика и дух солидаризма». Речь идёт не об искусственном усилении церковного влияния, а именно о христианской этике и, говоря современным языком, о социальном государстве. Это и есть те самые духовные ценности, о которых сегодня принято так много говорить.
Совершенно очевидно, что в силу этих принципов в России невозможен сценарий унитарного национализма. Того самого, который в начале XX века толкал Кемаля Ататюрка к геноциду армян и который в начале XXI века вылился в геноцид русских на Украине. Русская и российская идентичность основаны на религиозно-этической, а не на этнонациональной идее.
