Поэтому, дорогие родители, как бы ни были справедливы наши претензии, как бы ни были горьки наши переживания, к сожалению, прямолинейное предъявление этих переживаний и претензий ситуацию только усугубляет.
Для улучшения наших родительских отношений со взрослыми детьми надо показывать им не их ошибки и слабости, а то, что мы их в этих ошибках и слабостях принимаем. Да, они ведут себя кое-как, но не потому, что они плохие, а потому, что им плохо. Они нуждаются в сочувствии – так же, как и мы, натворив что угодно по своей же вине. И если мой взрослый сын или моя взрослая дочь кричит на своего супруга, или невнимательна, безответственна к своим детям или хозяйству, ей поможет не подсказка, как надо действовать: «Ну, ты постираешь уже когда-нибудь, наконец?!» – а сочувствие: «Что, замучил тебя этот быт?» И все.
И очень важно помнить, что сочувствие – это законченная вещь в себе, оно не сопровождается никаким «но», никакой интонационной запятой. «Я, конечно, понимаю, что тебе трудно, но ты тоже пойми, что так нельзя». «Но» перечеркивает все, что звучит до него. Если взрослый ребенок видит сочувствие без «но», настоящее присоединение, он все больше разворачивается лицом к этому родителю.
Если же все-таки переживание так сильно и так болезненно, что невозможно его сдержать (притворяться бесполезно, ребенок все равно заметит), – тогда правильно будет его предъявить, не скрывать. Но надо помнить, что для того, чтобы ребенок реально увидел нашу боль, она должна быть ему предъявлена абсолютно обезоруженно.
Если мы говорим ребенку или любому другому собеседнику: «Как тебе не стыдно!», «Как тебе меня не жаль!», «Посмотри, до чего ты меня довел?!» – человек в этом слышит другую, совершенно конкретную информацию – «ты плохой». И все его сознание с непреодолимой для него силой стягивается именно к этой информации. Она объективно является самым сильным внешним раздражителем для психики. И в таком диалоге наш собеседник любого возраста просто информационно не узнает о нашем переживании. Он не может сосредоточиться на том, что за этими словами стоит действительно какое-то мое страдание и что мне как-то плохо, больно и страшно. Для того чтобы ребенок об этом узнал, переживание должно быть ему озвучено, предъявлено безо всякой примеси агрессии, упрека и претензий. «Знаешь, детка, мне так обидно… Я понимаю, что ты не виноват, но просто у меня вот такая слабость есть».
– Насколько правомочно дать такой совет вообще: родителям просто не вмешиваться в семью своих детей. Они же взрослые люди, и пусть живут. Но, если Вы говорите, что есть некоторое переживание, и его надо выражать, то, значит, этот совет неправильный, да?
