IV
ГРОЗА
В тяжелом воздухе соткалась мгла пустая; Взмахнул крылами ветр; зубчатой бороздой Просеклась молния, завыла хлябь морская; Лес ощетинился и стонет под грозой.
Как хохот сатаны, несется, замирая, Громов глухой раскат, и снова над землей Небесный пляшет огнь, по ребрам туч сверкая, И грозно падает изломанной чертой.
Толпа пугается и мчится под затворы... Бегите! Этот блеск лишь для очей орла. Творенья робкие! Спешите в ваши норы!
Кто ж там - на гребне скал? - Стопа его смела; Открыта грудь его; стремятся к небу взоры, И молния - венец вокруг его чела!
V
ЦВЕТОК
Как дивно выткан он из красок, из эфира! Откуда милый гость? Не прямо ль с неба он? Златистою каймой он пышно обведен, На нем небес лазурь, на нем зари порфира.
Нет! Это - сын земли и гость земного пира; Луг - родина ему; из праха он рожден. Так, верно, чудный перл был в землю погружен, Чтоб произвесть его на украшенье мира?
О нет! Чтоб вознестись головкой золотой, Из черного зерна он должен был родиться И корень свить в грязи, во мраке, под землей.
Так семя горести во грудь певцу ложится И, в сердце водрузив тяжелый корень СБОЙ, Цветущей песнею из уст его стремится.
VI
СЛЕЗА И УЛЫБКА
Когда укрытую, невидимую миром, Красавицу томит заветная тоска, Слеза в ее глазах - алмаз в игре с сапфиром, Росинка божия в лазури василька.
Когда ж ей весело и за сердечным пиром Улыбка по устам продернута слегка, Сдается: тронуты два розовых листка Весенним воздухом, чуть дышащим зефиром.
Порою вместе - дождь и ясны небеса. Так на живом лице ее, моей голубки, Порой встречаются улыбка и слеза.
Как тягостны тогда приличию уступки! Лобзаньем хочется ей осушить глаза; Лобзаньем хочется ей запечатать губки.
VII
ЖЕМЧУЖИНА
Летучая ладья над влагою мятежной Неслась, окрылена могуществом ветрил, И вдаль я уплывал, оставив край прибрежный, Где золото надежд заветных схоронил. Измену испытав, с любовью безнадежной Над пеной шумных волн я голову склонил, И с горькой думою, глубокой, неизбежной, Кипучую слезу я в воду уронил. Из сердца, полного тоскою безотрадной, Та скрытная слеза невольно истекла И жаркая влилась в затворы влаги хладной И, раковиной там проглоченная жадной, Быть может, светлый перл она произвела К венцу для милого изменницы чела.
1835
АДАМ МИЦКЕВИЧ
Ханжа нас бранит, а шалун в легкокрылом Разгуле глумится, что двое в стенах Ты - с юностью нежною, я - с моим пылом Сидим мы: я - в думах, ты - в горьких слезах.
