Я так устала, что сразу же уснула. И проспала всю ночь.
Я думала, нужно ли мне снова идти туда. Но я уже чувствовала, что если я не могу помочь себе, то должна помочь кому-то, кто в этом больше нуждается.
И вот так все изменилось для меня. Я никогда на самом деле об этом не задумывалась. Конечно, я знала, что много людей живет хуже меня. Но как-то это знание никогда меня не волновало по-настоящему. Но сейчас все изменилось. Эти люди, они жили в таких условиях, что общкство практически не замечало их, но все же они были.
И некоторые даже улыбались.
Сначала мне было сложно побороть себя. Чувство брезгливости такое сильное. Но потом мне стало интересно узнавать их истории. И я понимала, что многие просто опустили руки. А что я сделала? Да, тоже самое. Опустила руки и пустила всё на самотек.
Да, здесь были люди, которые сами виноваты в том, что с ними произошло. Но были и те, кому не повезло, с кем произошла беда. И им просто не хватило сил бороться. Всё это так меня заинтересовало, что я не могла больше думать о себе. Мои страдания казались каплей в море.
Я наливала суп для одной женщины. Она взяла тарелку и посмотрела на меня. Почему-то этот взгляд меня изнутри словно током ударил. Стало не по себе. И не по тому, что этот взгляд был неприятным. Наоборот. Столько боли и доброты было в нем.
– Спасибо, Доченька, – сказала она.
Сначала все эти люди мне были на одно лицо. Вся их вереница проходила мимо. Они были угрюмые и часто ругались между собой. Потом я стала некоторых различать. Приходила одна женщина, около 45 лет. У нее было доброе лицо. Как-то раз она спросила меня:
– Ты учишься?
– Нет, я уже отучилась, но по профессии не работаю.
– А кем работаешь?
– Официанткой в ресторане.
– Да? Думаю, ты способна на большее.
Я промолчала.
Мы часто разговаривали с ней. Она раньше работала няней. У нее был муж, но он часто пил. И он продал квартиру, а она осталась на улице. Она стала снимать квартиру, но потом зарплату стали задерживать, и хозяева её выгнали. И она устроилась работать охранником. Ночью она охраняла, а днём мыла посуду. А сейчас вообще живет в аварийном жилье. Там нет ни света, ни каких-либо удобств. Я ее спрашиваю, почему бы ей не вернутся к нормальной жизни. Найти нормальную работу. Снять хотя бы комнату, но со светом и водой? Но она не верит в то, что может как-то изменить свою жизнь.
Как бы странно это не было, но для них эта была определённая зона комфорта. И они уже ничего не хотят менять. Та беда, которая ни них свалилась, лишила их веры и сломила.
