Такой анализ мировой крестьяноведческой мысли позволил сформулировать Теодору Шанину четыре основные черты крестьянства, а именно: семейное хозяйство; хозяйство на земле; деревенская культура; низшее положение в системе социального господства. В свою очередь, под крестьянами он понимает «мелких сельскохозяйственных производителей, которые используют простой инвентарь и труд членов своей семьи, работают прямо или косвенно на удовлетворение своих собственных потребительских нужд и выполнение обязательств по отношению к обладателям политической и экономической власти»[35].
Для понимания сущности изучаемого феномена, автор показывает пограничные крестьянству группы, в числе которых называет следующие: сельскохозяйственные рабочие, в том числе рабочие крестьяне, часто практикующие такое разделение труда, при котором «мужчина в городе, а остальная семья в селе». В эту же категорию входят и члены производственных кооперативов;
• семейные группы, занятые в производстве, которое существенно отличается от хозяйствования крестьян, опирающегося главным образом на земледельческом труде. Значительным здесь является и полукочевое население, а также рыбаки, часть охотников, которые заняты в основном непосредственным использованием природных ресурсов;
• – живущие вне деревни крестьяне, у которых также отсутствуют соответствующие формы коллективного сознания или крестьяне-земледельцы, населяющие окраины современных городов;
• «невключенные» крестьяне, то есть крестьянские сообщества, лишь в очень ограниченной степени доступные для проникновения и контроля со стороны «национальных» государственно-бюрократических служб, рыночного хозяйства и актуализации, например современные земледельцы восточной Африки, горные курды[36].
Разграничивая термины «фермер» и «крестьянин» Т. Шанин отмечает, что там, где в процессе труда на земле используется капиталистическое оборудование и тем самым осуществляется преобразование природы, сущности традиционного сельского хозяйства правильнее, будет говорить о фермерстве.
Однако, такое разграничение весьма условно, в связи с эти мы совершенно согласны с позицией Д. Торнера, высказанной в работе «Крестьянская экономика как социальная категория». «Мы должны быть осмотрительны, дабы не попасть на удочку ложного представления о наличии некого «чистого» типа крестьянского хозяйства, потребляющего практически все, что оно производит, и ничего более, и отличного от него «нечистого» типа, производящего как для рынка, так и для своих потребительских нужд… Мы непременно собьемся с курса, если попытаемся рассматривать крестьянские хозяйства как ориентированные исключительно на «потребление» и будем подозревать наличие капитализма везде, где крестьяне демонстрируют «рыночную ориентацию». Разумнее принять как данность, как исходный момент, что крестьянские хозяйства веками имели «двойную ориентацию
