Антон взял в руки лист бумаги, сложил его пополам и отправил во внутренний карман пальто. Первый этап погружения в мир иллюзий и смертельной опасности был пройден. Но Антон еще не знал этого. Он лишь думал о том, что написать в новой главе своего романа.
Снова шел дождь. Он приходил внезапно и столь же внезапно уходил с теми чернеющими тучами, что казались свинцовыми, тяжелыми. Полная противоположность небу, легкому и просторному. Небу, в котором держали свой путь сотни стальных птиц.
Подняв ворот пальто, Антон пробежался до своей машины. Оказавшись в салоне, он тряхнул головой, достал из кармана бумажку с номером. Шустрые пальцы пробежались по намокшему экрану смартфона. Пошел вызов.
Абонент долго не отвечал на звонок. Антон, было, совсем отчаялся дозвониться, но вдруг услышал сиплый голос по ту сторону вызова. Вперед, ко второму этапу погружения в мир иллюзий и смертельной опасности. Вперед, туда, где никому не хотелось бы остаться надолго. Ведь там, на большой глубине, в окружении сотен трупов, пристегнутых к своим креслам, нет места жизни и тому, что с жизнью связано.
***
Алина проснулась рано утром. Ее сонному взгляду предстал потолок номера той гостиницы, в которой она остановилась. За окном скромными отблесками напоминало о себе солнце. В городок пришел новый день.
Все попытки Вики оставить сестру ночевать у себя на квартире ни к чему не привели. Пустые бутылки вина, скукожившийся сыр на тарелке. Они пили и разговаривали, как и прежде. Хмель тяжким грузом ложился на сознание, так что становилось лишь чуточку хуже. Настолько, что боль неминуемой утраты растворялась в прочих, куда более мелких заботах и неурядицах. Но почему тогда человек пьет, когда ему плохо? Так бывает крайне часто, хоть и не всегда. Зачем получать крепкую дозу анестезии просто так? Чтобы после почувствовать боль с новой силой? Не глупо ли это, на самом деле?
Алина и Вика не думали о том, что будет завтра. Алкоголь заглушал минуты тревожного молчания, когда был слышен лишь крик бродяги под окном да шум ветра, играющегося в ветвях деревьев.
Но наступила утро. И снова Алина испытывала то самое чувство, которое испытывала она и прежде, просыпаясь в своей квартире, затерянной в бетонных джунглях большого города. Привычное, буквально родное одиночество, которое она, к своему собственному удивлению, не хотела делить ни с кем другим. И даже думая о том, как сладко спит рядом Антон, она все еще испытывала это самое одиночество. Оно было в самой глубине ее души, там, куда не мог проникнуть никто, включая саму Алину.
