– Да ну тебя! Просто к чему эту тему завел, не понимаю.
– Мои кончились два месяца назад, а здесь не достать. А залетать Ленке никак нельзя – она «чеками» получает…
– Погоди, погоди… Какие «чеки»? Кто получает? И при чем тут контрацептивы?
Лёха вздохнул. Снова вынул «ядерную» сигарету из нищенской пачки и продолжил:
– Ленка, жена моя, получает зарплату чеками «Внешторгбанка». Она в геологической партии работает, в бухгалтерии. Лучше не спрашивай, как я ее туда устраивал. А там по контракту беременеть нельзя. Тех, кто залетает, сразу в Союз переводят. Знаешь, сколько один рубль чеками в Союзе стоит? Лучше, конечно, в Москве или Ленинграде – там курс вкуснее и «Березок» полно…
– Пойду я спать, Воробей. Ничего не соображаю. Почему твоей жене нельзя рожать? Вы же молодые, в законном браке! Курсы какие-то, «Березки»…
– Иди, Марат. Не понимаешь – так и не надо, значит. До завтра!
Тагиров пожал руку и поплелся в сторону офицерской гостиницы, не веря, что этот бесконечный день наконец-то завершился.
* * *
Когда утром Марат ехал автобусом на рембазу, казалось, что все пассажиры плотно набитого «подкидыша» знают о ночном инциденте и смотрят на него осуждающе. Однако утренний развод и совещание офицеров прошли без упоминаний о сломанном носе прапорщика Вязьмина, который не вышел на службу.
Марат начал успокаиваться и вполуха слушал, как командир батальона обсуждает с ротными выполнение плана ремонтных работ. Юрий Николаевич говорил тихо, и его голос действовал на Тагирова усыпляюще.
– Комсорг! Толкните его кто-нибудь.
Марат вытаращил глаза. Надо же, заснул на совещании, придурок! Вскочил, уронил со стола фуражку, выкрикнул:
– Я!
Юрий Николаевич покачал головой:
– Ай-ай-ай, голубчик, ну что же вы? Спать на совещании офицеров – моветон! Я понимаю: молодость, соблазны, ну вы все-таки рассчитывайте силы, чтобы и на службу хватало. Повторю – ваш… э… партийно-политический вдохновитель полковник Сундуков прислал распоряжение. О проведении комсомольских собраний по обсуждению решений пленума Центрального комитета… Словом, каких-то вам известных решений. А у нас планы ремонта горят– не успеваем. Я вас очень прошу: найдите разумный выход из сложившегося положения. Ибо много времени выделить на исполнение этого несомненно важного распоряжения я не смогу, увы.
– Так точно, товарищ полковник! А сколько часов будет выделено?
Юрий Николаевич кашлянул и посмотрел на Морозова. Тот кивнул и взял слово:
– Да нисколько, комсомол! Нам не до болтовни… не до собраний, понимаешь? Как там у вас проверяют выполнение? Бумажки смотрят? Вот и обеспечь. А Дунд… Кхм… А Сундукову доложишь, что все собрания прошли, как он и распорядился. Что непонятно?
