Но как он мог не обращать внимания на девушку, один взгляд которой переворачивал все у него внутри? Как он мог не замечать нежного аромата ее кожи, щекочущего ноздри? Как он мог не видеть ее тонкую талию, которую можно было бы легко обхватить ладонями? И, пожалуй, неважно, сидела бы Финнула Крейс перед ним в седле или за столом в таверне, его реакция была бы одной и той же. Вот только скрыть это от нее было делом непростым.
Покачав головой, он сжал зубы и приказал себе расслабиться. Нельзя, чтобы девушка узнала о том, какой эффект оказывает на него одно лишь ее присутствие.
Но уже было слишком поздно. Финнула обернулась, длинные темные ресницы взметнулись, и серые глаза пытливо уставились на него.
- Что это? – подозрительно спросила она, глядя на его пояс.
- Что – это что? – невинно похлопал глазами он.
- Это, - ему не удалось сбить ее с толку, и теперь девушка слегка отодвинулась от него. – Это, что, рукоятка кинжала? У тебя на поясе спрятано оружие, о котором я не знаю?
Неужели она говорила всерьез? Но, по ее голосу становилось понятно, что да, всерьез. И, видимо, эта девушка понятия не имела, что может находиться у мужчины под поясом, кроме оружия. И вновь Хьюго рассердился на Роберта Крейса, который позволял своей младшей сестре гулять по окраинам деревень в полном неведении. А ее замужние сестры, очевидно, ни словом не обмолвились о некоторой правде жизни – и теперь прелестное дитя злится, что он не рассказал ей о своем, пожалуй, самом ценном оружии.
Хьюго не знал, как ответить. Никакого опыта с девственницами он не имел, а эта еще к тому же была вооружена. От одной лишь мысли о том, что по незнанию она могла сделать с той твердой «рукояткой кинжала», кровь в жилах рыцаря застывала. А она никак не могла догадаться, да и с чего бы?
- Это не рукоятка кинжала, - наконец сказал Хьюго, даже не скрывая гордости за то, что рукоятка кинжала не могла бы сравниться с предметом их разговора в длине.
- Ну и что это тогда? – возмутилась Финнула. – Я не могу вести лошадь, когда мне в спину что-то упирается.
Хьюго уже открыл было рот, чтобы ответить, но помедлил, не зная, как правильно сформулировать эту мысль, но тут оказалось, что объяснения уже не потребуются. Щеки Финнулы запылали, глаза широко распахнулись, рот приоткрылся. Да, одна из пяти сестер все-таки рассказала ей о некоторых жизненных вещах, но, похоже, только сейчас ей впервые довелось столкнуться с этим на самом деле.
