Затем девушку отволокли в какую-то палатку, бросили на гору тряпок и развязали. Дуня не придала происходящему никакого значения и почти провалилась в сон, когда ощутила странное. Запах. Застарелый пот. Этот запах вызывал тошноту. В отряде только один человек так вонял. Звезданутый пах мятой и конём, ведьма — растительным маслом. «Кумир» — травой и дорожной пылью. Товарищи по несчастью — грязью и кровью. Потом они, в общем-то, тоже пахли, но не таким омерзительным, как этот. Бородач.
Дуня распахнула глаза. Так и есть: захватчик был рядом и улыбался. В тусклом свете — на полу стояла лампа со свечным огарком внутри — девушка отлично рассмотрела кривоватые жёлтые зубы. Собственно, это единственное, что она видела.
— Что? — пискнула бедняжка и, сев, отползла. Откуда только силы взялись?
Бородач пропыхтел что-то и потянул руки к юбке. В его намерениях сомневаться не приходилось.
— Не надо. Пожалуйста, не надо, — по щекам Дуни покатились слёзы. Она ничего не могла сделать, поражённая столбняком, и лишь тихо бормотала. — Не надо.
А в голове билась мысль: «Ну пожалуйста! Пожалуйста! Пусть я буду Мэри Сью! Она же сильная, всё может. Её все любят!» Самая глупая на свете мысль. Даже не мысль, а безумная, неясно откуда явившаяся, молитва. Молитва, оставшаяся без ответа: Дуня не была Мэри Сью, она была Евдокией Лебедевой.
— Пожалуйста…
Бородач замер и круглыми глазами уставился куда-то вниз. Гипноз безобразной ухмылки рассеялся, и Дуня проследила взгляд. Юбка. Она распахнулась по фальшивому шву. Подкладку усеивали исписанные мелким почерком шпаргалки, где приколотые булавками, а где и пришитые ниткой — в три часа ночи и не такие идеи приходили в голову.
Однако чего же испугался насильник? Дуня не сразу, но сообразила — колдовства. Графики и формулы наверняка со стороны представлялись магическими рисунками и письменами, а ведь бородачу очень не нравилась старуха из кибитки. Он же её откровенно боялся! А, значит, мог испугаться и Дуню… Девушка только-только задумалась, как бы этим воспользоваться, как раздался шорох, мелькнула тень — и бородач завалился на бок. Волосы насильника потемнели от крови. Рядом стоял «кумир» с мечом в руке.
Её спасли! Сердце радостно застучало.
Дуня не успела со счастливым визгом броситься герою на шею, как тот одним движением скрутил девушке запястья и потащил по лагерю. Вокруг суетились люди, звенели мечи, ржали кони. Кого-то били чем-то тупым и тяжёлым. Откуда-то со стороны ветер принёс протяжный женский крик. Битва?
