Все наши рации, установленные в городах и на пароходах, летом прошли профилактику, поменяли радиолампы. Их качество пока оставляло желать лучшего, но полгода-год они работали. Возни с капризным, постоянно ломающимся оборудованием было много, но быстрая связь стоила того. Пока мастера стеклодувы отрабатывали технологию изготовления качественных ламп, жаль, были проблемы у нас с вакуумными насосами, не давали достаточного разрежения. А инертных газов тем более не было. Так, что радиолампы выпускали с десятикратным запасом прочности, что отрицательно сказывалось на качестве передач. Но, остальные детали — резисторы, конденсаторы и стандартные катушки, вызывали уважение, их удалось довольно чётко стандартизировать. Пока мы пользовались привычными терминами — вольты, амперы, омы, фарады и ватты, но, близился момент, когда придётся решать с нашими друзьями, как назовём все размерности в этом мире, если выживем.
Иван вернулся во Владивосток не один, привёз почти три десятка инженеров, механиков и кузнецов. Кроме того, нанял две бригады строителей, те строили несколько дворцов в китайском стиле во Владивостоке, под административные здания. А самую многочисленную команду строителей, в сорок восемь человек, он высадил в Быстровске, чтобы готовили расчёты для строительства железнодорожного моста через Сунгари. Наши нынешние средства позволяли такую роскошь, звонкой монеты у нас скопилось за лето больше ста тысяч рублей серебром, не считая золотых слитков и прочих ценностей. Это при постоянно растущих расходах и неплохой зарплате рабочих. Мы могли потратить на строительство моста тысяч восемьдесят рублей серебром, совершенно не выпадая из бюджета. С приездом Палыча непогода усилилась, мерзкая слякоть со шквалистыми порывами ветра совершенно не давала возможности работать на улице.
Что вы думаете, неутомимый Иван занялся сахарным производством, больших сараев с печами у нас хватало в промышленной зоне. Дело святое, не гноить же купленный сахарный тростник, из нескольких тонн которого мы смогли получить пудов тридцать жёлтого тростникового сахара. Главное состояло в другом, я сразу и не сообразил. Тростниковый жмых Палыч быстро забодяжил в брагу, которую перегонял неделю на специально собранном полупромышленном самогонном аппарате. Получил в результате две тонны тростникового самогона, достаточно крепкого, не меньше пятидесяти градусов. Треть сразу отдали на медицинские потребности, остальное Иван начал разливать в специально заказанные стеклодувам бутылки оригинальной формы, запечатывая их пробками из коры дальневосточного пробкового дерева. А типография уже распечатала необходимое количество этикеток "Русский ром", которые оставалось лишь наклеить, продукт готов к реализации.
