Вашингтон, втянутый в негласные дискуссии достойнейших людей того времени о том, что делать, был убежден: нельзя прибегать к силе против своих сограждан, если у них законные поводы для недовольства. Недавние вожди в Войне за независимость согласились: нужно созвать конституционный конвент и пересмотреть Статьи конфедерации. В мае 1787 года конвент открылся в Филадельфии. Председатель – Вашингтон. По различным причинам самые яркие теоретики Американской [c.8] революции Т. Джефферсон, С. Адамс, Т. Пейн не были среди делегатов. Пятьдесят пять членов конвента были людьми дела: 14 банкиров, 14 землевладельцев и спекулянтов землей, 15 плантаторов, 12 предпринимателей и судовладельцев. Из этих пятидесяти пяти тридцать один человек во главе с Вашингтоном были офицерами в годы освободительной войны. Постановили работать в глубокой тайне. Во время работы ничего так и не просочилось за стены зала заседаний.
Гарантировав защиту от давления извне, участники конвента сошлись в следующем: Статьи конфедерации исправить нельзя, – и в острых спорах сочинили новую конституцию. Не очень подробный документ, всего 5000 слов с небольшим, но конституцию, являющуюся по сей день, спустя двести лет, основным законом США (действующая ныне конституция штата Калифорния перевалила за 60 000, а штата Джорджия – почти за 50 000 слов). К середине сентября 1787 года конвент завершил свой труд. Люди дела составили конституцию. Предстоял процесс, результаты которого предсказать было трудно, – обсуждение конституции в легислатурах штатов, и лишь по одобрении и ратификации девятью штатами она вступала в силу.
Когда 17 сентября 1787 года текст конституции стал известен, разразилась газетная буря, выявившая острое недовольство документом. Противники конституции находили, что в США вновь торжествуют монархические принципы, неизбежно возникновение олигархии, а драгоценные свободы, завоеванные в восьмилетней войне, пускаются по ветру. Ожесточенность нападок потрясла создателей конституции. Пожалуй, первым забил тревогу Александр Гамильтон (1757–1804), один из самых близких соратников Вашингтона в годы войны. Одаренный публицист, оригинальный политический мыслитель, он решил объяснить жителям своего штата Нью-Йорк преимущества новой конституции. Он привлек к сотрудничеству виргинца Джеймса Мэдисона (1751–1836), справедливо считающегося “отцом конституции”. Оба – Мэдисон и Гамильтон – были делегатами конституционного конвента. Третьим участником предприятия стал опытнейший юрист Джон Джей (1745–1829), одно время президент [c.9] Континентального конгресса. Хотя Джей не входил в конституционный конвент, его репутация государственного деятеля была непоколебимой.
