Однако, припадок закончился так же быстро и внезапно, как начался. Еще около десяти минут Спирин лежал на траве, глядя в небо. Он тяжело дышал.
— Сейчас приедет «скорая», — сказал ему Денис. — Вам помогут.
— Не надо… «скорой», — Спирин сел, огляделся мутными глазами. — Мне просто надо отлежаться.
Денис помог ему подняться и довел до машины. Усадил на пассажирское место.
— Вам не стоит сейчас вести машину.
Спирин кивнул. Расстегнул воротничок рубашки, откинулся на сиденье и закрыл глаза.
Денис сел за руль.
— Куда ехать?
— Малая Псковская улица, сорок девять.
Когда они выехали на шоссе, Денис спросил:
— Почему вы не сказали мне, что у вас эпилепсия?
— Надеялся, что пронесет.
— Как часто у вас случаются приступы?
— Два, три раза в год. Но этот что-то рановато — последний раз был всего три месяца назад. Наверное, я слишком нервничаю в последнее время. А может, болезнь прогрессирует. Эпилепсия может прогрессировать?
— Я не знаю. Слушайте, вам нельзя служить в розыске.
— Нельзя. Я даю взятки врачам на медкомиссии.
— Майор знает?
— Нет. Слава богу, ты первый в отделении, кто видел меня в таком состоянии.
— Вы должны уйти с работы.
— На кой черт мне уходить с работы? — Спирин раздраженно взглянул на Дениса. — Что, я сразу вылечусь? И потом, в сорок пять лет поздновато обучаться новой профессии, ты не считаешь?
Денис свернул с шоссе на Набережную улицу, которая пересекалась с Малой Псковской.
— Вы из-за своей болезни все еще ходите в капитанах?
— Нет. Просто я считаюсь худшим сотрудником отделения. За пять лет раскрыл только четыре дела. Правда, это были очень важные дела, за которые другие не решались браться. И потом, я имею неприятную склонность говорить начальству правду в глаза. И делаю только то, что считаю нужным.
Помолчав, Спирин добавил:
— Мне много раз угрожали расправой. Не начальники, конечно — те люди, против которых я заводил уголовные дела. Десять лет назад какие-то молодчики избили меня до полусмерти. На мне не было живого места. Я два месяца лежал в больнице. Мне вводили пищу внутривенно, потому что я не мог глотать.
— После этого у вас начались приступы?
— Нет, приступы у меня с детства. Но после черепно-мозговой травмы они усилились.
Денис повернул на Малую Псковскую. До дома Спирина оставалось два квартала.
— Из-за этого от вас ушла жена?
Спирин усмехнулся.
— Жена ушла от меня, потому что я эгоистичный козел, который думает только о работе. Наша встреча была одной из тех неприятностей, которые всегда приходят не вовремя. Сейчас, спустя годы, я понимаю, что моя любовь к ней была всего лишь сексуальным влечением. Ее чувство ко мне выражалось насмешками и поучениями о том, как надо жить. Она все время пыталась вывести меня из себя, потому что ловила от этого кайф.
