В машине с Антохой ехалось легко. Он парень разбитной, улыбка во всю кабину и даже за её пределы, час назад печалился, теперь от прежней грусти следа не осталось. В окно то и дело выглядывает, шеей крутит, чуть ни каждую юбку взглядом провожает, а то и окриком помечает и, конечно, музычку подбирает на своём магнитофончике, который у него под рукой рядом у сиденья вмонтирован. В салоне шаром покати, если и был когда-то приёмник, до Сенюшкина не дожил, прежний водила доконал и с концами – это всё за две минуты Антоха юристу поведал на его вопросительный взгляд. Но приспособленный магнитофончик – класс! Вон какую музычку выдаёт! Антоха наконец отыскал нужную, видимо, любимую песню и подмигнул Мухину – как?
Плыл по городу запах сирени.
До чего ты была красива.
Я твои целовал колени
И тебе говорил спасибо…
– Ничего, – кивнул Мухин. – Только убавь звук, а то ворон пугаешь или какая-нибудь зазноба шею свернёт. Тебе отвечать придётся.
– Обойдусь. Я её вылечу, – азартно лыбился тот. – Душу трогает?
– Трогает. Народ разбегается. Это ты приспособил вместо сигнала?
– От такой музыки у девушек душа расцветает.
– Может, окна прикроешь?
– Вы что, Сергей Анатольевич? – у Антохи даже нос вытянулся. – Потеряем весь антураж.
– А как же тебе Хвостиков позволяет?
– Ивану Петровичу я другую завожу. Он же со мной в основном по утрам, – сунулся к магнитофону шофёр, одну кнопку нажал, вторую, третью, и бодрый мужской баритон огласил улицу:
Утро красит нежным светом
Стены древнего Кремля.
Просыпается с рассветом
Вся советская земля…
– Подходяще? – скосил шофёр глаза на юриста. – Это, к примеру, утренняя программа. Есть подбор к обеду. Ну а к вечеру я не завожу. Поздно.
– Солидно, – согласился Мухин. – Ты, Антоха, я смотрю, разносторонний парень. Тебе бы подучиться…
– У меня репертуарчик на все вкусы и возрасты. Хотите, продемонстрирую?
– Верю, – попытался остановить его юрист, но тут прежняя песня закончилась и магнитофон сам продолжил:
Лишь только подснежник
Распустится в срок,
Лишь только приблизятся
Первые грозы…
– Пусть играет, – остановил шофёра Мухин, – я служил под эту.
И сам убавил звук. Антоха дёрнулся было, но, взглянув на юриста, понял, лучше умерить пыл. Так и ехали, Мухин молчал, задумчиво вслушиваясь в песню, изредка кивал в такт головой, будто соглашаясь, а Антоха уже через пять минут забыл про инцидент. Снова полез нажимать кнопки, как только кончилась понравившаяся песня, улыбался направо и налево в открытые окна, покрикивал на перебегавших дорогу торопыг, но юрист больше не реагировал.
