Жак улыбнулся:
— Смеешься, что ли? Ты…
Он замялся, подыскивая слово, способное передать то, что он чувствовал, глядя на ее длинные волосы, гибкую спину цвета меда и изгибы ее тела.
— Ты… Настоящая мадонна.
Стефани улыбнулась. Завела руки за спину и расстегнула лифчик.
— Нет, Жак. Мадонна красива потому, что у нее есть ребенок.
Она повесила деталь туалета на плечики, висевшие на вбитом в балку гвозде. Повернулась и, не глядя на Жака, села на край кровати и принялась медленно снимать чулки. Жак вытянул из-под одеяла руку и положил ее на плоский живот жены. Чем ниже она наклонялась, снимая чулок, тем ближе к его руке была ее обнаженная грудь.
— Кому ты хочешь понравиться, Стефани?
— Никому. Почему я должна кому-то нравиться?
— Мне, Стефани. Ты должна нравиться мне.
Стефани ничего не ответила. Молча легла и накрылась одеялом.
— А мне не понравилось, — после некоторого колебания сказал Жак, — как на тебя пялился этот полицейский. На похоронах Морваля. Очень не понравилось.
— Не начинай. Хватит уже.
Она повернулась к нему спиной. Жак слышал ее ровное дыхание.
— Завтра Филипп и Титу зовут меня на охоту. На плато Мадри. Ближе к вечеру. Ты не возражаешь?
— Нет. С чего бы я стала возражать?
— Точно? Если скажешь, я останусь.
Ровное дыхание. Вот и все, что у него есть — спина жены и ее дыхание.
Это невыносимо.
Он положил журнал в изножье постели. Чуть помолчав, спросил:
— Ты не будешь читать?
Стефани покосилась на ночной столик. На нем лежала одна-единственная книга. «Орельен» Луи Арагона.
— Нет, не буду. Можешь выключать.
В комнате стало темно. Черные трусы упали на пол.
Стефани повернулась к мужу.
— Сделай мне ребенка, Жак. Умоляю тебя.
Инспектор Серенак во все глаза смотрел на Беатрис, силясь разгадать, что прячется за ее насмешливой улыбкой. Веранда словно превратилась в допросную. Жена Сильвио Бенавидиша зябко куталась в шаль.
— Беатрис! Так что за деталь бросилась вам в глаза?
— Она касается вашей учительницы. Кстати, как ее зовут?
— Стефани. Стефани Дюпен.
— Ах да, Стефани. Красивая девушка. По словам Сильвио, она разбила вам сердце.
Серенак нахмурил брови.
— Так вот. Руку даю на отсечение, что она никогда не крутила любовь с этим типом. С Жеромом Морвалем.
Беатрис еще раз внимательно пересмотрела все пять фотографий.
— Поверьте мне, она — единственная из пяти женщин, кто никогда не вступал с ним в физический контакт.
— Что заставляет вас так думать? — спросил Серенак, пытаясь в свою очередь изобразить загадочную улыбку.
