Человек потратил жизнь на сбор репродукций. Кому они теперь нужны?
На улице Клода Моне инспектор сощурился от яркого света. Не прошло и трех минут, как в конце улицы показалась стройная фигура Сильвио. Сапог на нем не было, обшлага брюк намокли и запачкались. Серенак усмехнулся. Классный парень этот Сильвио Бенавидиш. Прикидывается послушным исполнителем, а сам хитрец, каких поискать. Лоренс Серенак нацепил солнечные очки и наблюдал, как помощник, сопровождаемый длинной тенью на стенах домов, приближается к нему. Строго говоря, Сильвио был не тощим, а скорее узким, что подтверждалось намеком на брюшко, едва заметно выпирающее из-под заправленной в светлые полотняные брюки клетчатой рубашки, застегнутой на все пуговицы. «В профиль Сильвио шире, чем анфас», — насмешливо подумал Лоренс. Человек-цилиндр! Кстати, это его совсем не портило, даже наоборот. Издалека он напоминал ствол молодого гибкого деревца, которое гнется, но не ломается.
Сильвио подошел с улыбкой на губах. Вот что Лоренсу не нравилось в помощнике, так это его прическа — Сильвио или зачесывал свои короткие жесткие волосы назад, или укладывал их на прямой пробор, становясь похожим на семинариста. Неужели трудно сделать нормальную стрижку? Сильвио Бенавидиш остановился перед инспектором, уперев руки в бока.
— Ну что, патрон? Как вам вдова?
— Вдова-то? О, вдова что надо! Вдовее не бывает! А как твои успехи?
— Ничего нового. Поговорил с соседями. Все спали — никто ничего не слышал. Вещдоки уже в лаборатории. А мы что? Возвращаемся?
Серенак посмотрел на часы. Половина пятого.
— Ну да… Хотя… Вот что, ты возвращайся. А у меня еще одна встреча.
При виде удивления на лице собеседника он уточнил:
— Не хочу пропустить окончания уроков в школе.
Кажется, Сильвио Бенавидиш все понял.
— Надеетесь отыскать ребенка, которому скоро исполняется одиннадцать лет?
Серенак подмигнул помощнику.
— Можно и так сказать. Но главное — хочу посмотреть на жемчужину импрессионизма. Ту самую учительницу, о которой Жером Морваль мечтал с такой же страстью, как о картине Моне.
