Кристос мягко двигается под простыней туда и обратно. Тело у Имельды жаркое, складки ее кожи — будто пуховая перина, листва, сливки; он плавает в плотном море, по которому ходят волны, выплескиваются на простыни, растекаются по ним; он купается в океане околоплодных вод. В ней он всякий раз становится одновременно любовником и зародышем. Он мог бы часами оставаться на взводе и двигаться внутри нее в ритме колыбельной.
Первозданный рай.
— Можно мне включить телевизор?
Кристос не успевает ответить: Имельда, продолжая лежать под навалившимся на нее жандармом, дотягивается рукой до пульта.
— Тебя это тоже отчасти касается, — вздыхает негритянка. — На всех каналах острова сегодня вечером бригада Сен-Жиля заменяет «Место преступления — Майами»…
Вот уж точно.
— Ты осознаешь, что трахаешься с Горацио Кейном?
Она прибавляет громкость.
— А ты разве не должен там быть?
— Нет… Как видишь, мы сменяемся. Я вернусь туда завтра с утра пораньше. Свеженьким. Айя требует от своих людей, чтобы они отдыхали…
И Горацио Кейн долгим и мощным движением входит в нее.
— Да уж, отдых у тебя что надо…
Кристос, опираясь на локти, продолжает мягко скользить взад и вперед внутри нее. Телевизор — нечестный соперник, но он не сдается…
— Кристос, там девочка в опасности.
— Ага, и еще есть торговцы наркотиками, педофилы, голодающие дети в бедных кварталах, рабовладельцы, а если у меня останется немножко времени — пьяные мотоциклисты и сводники, которые подстерегают девочек у школы. Это никогда не прекращается. И как я еще могу спать, а?
Имельда тихо застонала и выронила пульт от телевизора, бессмысленно глядя в потолок. Кристос ускоряет темп. Младший лейтенант знает наизусть каждый вздох подруги, до взрыва остается несколько секунд. Он обожает вулканические извержения ее тела.
— Он… он опасен, — задыхаясь, шепчет Имельда. — Опасен для своей дочки. Он… он уже убил другого ребенка… Это… это было…
Голова Кристоса внезапно показывается из-под простыни.
— Что? Какого еще ребенка?
Имельда, глубоко вздохнув, чуть расслабляется.
— Мальчика, на пляже Букан-Кано. Несколько лет назад. Не помнишь?
Нет, Кристос не помнит. Только реюньонские женщины способны откладывать в уголке мозга вычитанные из газет происшествия, копить их там, неделя за неделей.
— Объясни, лапушка…
— Я тебе расскажу, как помню. Это случилось лет восемь назад, не меньше. Кажется, вечером. Отец присматривал за сыном на пляже Букан-Кано. Во всяком случае, должен был присматривать. Шестилетнего мальчика нашли на следующее утро, он утонул в океане. Собственно, никто никогда толком так и не узнал, что произошло.
