«Полосните!»
Еще одна пуля вонзилась в стекло, жикнула около уха подпилком, осколки мелкие в щеку ударили.
«Что медлит Карандин?»
А Карандин не медлил. Услышав автоматные очереди, кинулся вперед, к углу, и, вскинув автомат, нажал на спусковой крючок. Один нарушитель неуклюже завалился на бок, второй дал ответную очередь. Как огнем обожгло Карандину левое плечо и руку ниже локтя – автомат выпал. Упал и сам рядом с ним. Здоровой рукой подтянул его к себе, оперся, со стоном, на раненую и выпустил очередь по убегающему к камышам нарушителю. Тот вздрогнул, остановился на миг и побежал, прихрамывая, дальше. Карандин больше стрелять не мог: раненая рука не держала оружие. Он зло выругался, но в это время увидел «газик», который резко остановился, дверца резко открылась, Кильдяшев прошил очередью камыш, но пули, однако, не зацепили нарушителя – он укрылся в непроглядной камышовой густоте.
Вспыхнула в это время стрельба у грузовика, Помочь бы, но встать не может. Вспомнил Рублева.
«А молодой где? Молчит. Не убит ли?»
Оглянулся. Рублев лежал, прижавшись к камышовой стенке. Голову прикрыл автоматом. Карандин крикнул:
– Рублев! С тыла ударь!
Рублев зайцем скакнул к юрте, но дальше не осмелился сделать ни шагу. Прижался к мягкому волоку, словно прилип. Автомат выставил перед собой и нажал на спусковой крючок.
Газик в это же самое время обогнул юрту. Донесся крик Кильдяшева:
– Бросай оружие!
Стало тихо. Совсем тихо. Рублев выскочил из-за юрты, но – к шапочному разбору: один нарушитель лежал вниз лицом, двое других подняли руки; Кильдяшев с автоматом наизготовку на подножке своей легковушки, майор Антонов, с пистолетом в руку подходил к нарушителям. Невысокий, но широкоплечий, потная гимнастерка словно прилипла к его мускулистой груди.
Когда на руки нарушителей надели наручники, Рублев доложил начальнику заставы:
– Товарищ майор, ранен… – замолчал. – Забыл фамилию…
– Карандин?
– Так точно.
Майор Антонов подал индивидуальный пакет Рублеву и приказал:
– Перебинтуй Карандина. Поспеши!
Затем Кильдяшеву.
– И ты к нему давай. Занесите в юрту.
Рублев подбежал к Карандину и, присев на корточки, принялся, расстегивать воротник гимнастерки, по-своему оценивая факт ранения.
– Дико тебе повезло. Мог бы ковыр-рнутся совсем. Замотаем сейчас дырочки твои…
– Что? Снова осмелел? – с неприязнью спросил Карандин.
Рублев хотел что-то ответить, но подошел Кильдяшев, отстранил Рублева, автоматным штык-ножом полоснул гимнастерку от воротника до манжеты. Затем, приподняв Карандина, принялся бинтовать рану. Из юрты вышла хозяйка. Увидев раненого пограничника, всплеснула руками «Ой-бой!» и – обратно в юрту. Минуты не прошло, идет с полной кисой кумыса и подает Карандину.
