Наш герой ломал голову, что же случилось, ведь у него есть магнитофонная запись беседы, он ничего не прибавил и не убавил. «Может быть, – думал Феликс, – прочитав текст, Губенко испугался самого себя? Решил, что наговорил лишнего, не зря его одергивала осторожная супруга…»
Как же поступил в этой ситуации редактор самого острого в стране издания? Прогнувшись перед актером, выступившим не в своем амплуа, он поставил «вето» на материал Феликса Медведева. Интервью, обещавшее стать «бомбой», так и не вышло в «Огоньке». Коротич, по сути, уйдя от конфликта, попросту предал интервьюера. Еще одна монетка разочарования упала в копилку вопросов Феликса к главному редактору, в которого он некогда безоглядно верил…
Шел самый перестроечный 1987 год. Еще идет война в Афганистане, Борис Ельцин заседает в Политбюро, Сахаров томится в горьковской ссылке. В идеологии правит Егор Лигачев. Феликс безумно рад, что своей энергией, настойчивостью, преданностью охватившей его идее свободы без оглядки на угрозы и запреты может принести реальную пользу – возвратить честные имена тем, кто пострадал во время репрессий, помочь реабилитировать русское дворянское сословие. Люди, с которыми Феликс встречался, поддавались светлой, уверенной ауре журналиста и откровенничали, многие – впервые в их долгой, драматичной жизни.
Его интервью и журналистские эссе становились настоящими сенсациями, поднимая завесу над целым пластом в истории и культуре послереволюционной России. Как много их – людских судеб, раздавленных бездушной государственной машиной… Некоторые встречи имели подчас совершенно неожиданные последствия.
В шапке Сталина – на расстрел
О том, что жива Анна Ларина, вдова Николая Бухарина – культовой фигуры революции, «любимца партии», как называл его Ленин, оболганного и расстрелянного в 1937 году, Феликс узнал от своего друга, художника и барда Евгения Бачурина.
– Да, кстати, сын Бухарина тоже жив, – сообщил Евгений и, видя блеснувшие охотничьим азартом глаза журналиста, добавил: – Могу телефон дать.
А двадцатилетняя Анечка -
ангел времени черного,
книг своего мужа
еще не успев прочесть,
вышла не за увенчанного —
за полуразоблаченного,
вышла за обреченного,
и это ей делает честь… —
напишет Евгений Евтушенко о ее трагической судьбе.
Огоньковский «первопроходец» мучается вопросом: каким же чудом жене расстрелянного и преданного полувековой анафеме Бухарина удалось дожить до сегодняшних дней?
