Дяде так нравились любознательность и целеустремленность Феликса, что в 1958 году он, журналист со стажем, дал ему рекомендацию для вступления в Союз журналистов СССР, но по молодости лет соискателя номер не прошел. Феликс Медведев станет членом Союза чуть позже. в 24 года, так что срок его «членства» подбирается к полувеку.
Тем временем семейная жизнь довольно скоро перестала устраивать нашего героя. Когда первые всплески страсти улеглись, оказалось, что супруга не очень довольна тем, что вместо домовитого мужа получила его формальное присутствие. Круг интересов Феликса был настолько широк, что домашние хлопоты оставались далеко на задворках. К тому же ему попалась классическая теща, воспринимавшая зятя скорее как хозяйственный инструмент, нежели как гордость и красу семьи. Феликс, которому даже «справили» новый костюмчик, не спешил давать подтверждения своего семейного КПД – не стучал молоточком, не возился с плоскогубцами, не бегал в сберкассу пополнять семейный счет, не чинил электропроводку, был равнодушен к слову «дача» и укропно-картофельным зарослям. Не по нраву ершистому молодцу пришелся и степенный тесть, которого он звал за глаза «гэбешным типом».
Вместо авосек с купленными по списку продуктами зять притаскивал книги, заполняя ими все отведенное молодой семье пространство. В общем, представления о семейной жизни у обоих супругов кардинально разошлись. Поводом к последнему выяснению отношений стали все те же книги, в которых теща и жена видели мало пользы. Феликс довольно долго отбивался от попыток сделать из него послушного ручного мужа, но наступил час «икс». Однажды во время очередной ссоры зятек вспыхнул от неосторожно оброненного слова…
Ссора оказалась последней. Феликс выскочил на улицу, в груди еще бушевал огонь, а где-то высоко над головой, над ярким светом вечерней Москвы, сияли звезды – верные друзья вольной цыганской души… Он был снова беден, зато свободен. А престижная московская прописка? Да черт бы с ней! Его нога никогда больше не ступит в квартиру на Кутузовском…
Дойдя пешком аж до самого Курского вокзала, Феликс немного успокоился и отправился на 101-й километр – в родной Покров. И снова дороги, электрички… И пусть он теперь каждый день ездит на работу в Москву из Покрова, он не жалуется на неудобства – жаль только времени. Его катастрофически не хватает: в голове роятся планы, записная книжка забита назначенными встречами и ежедневно добавляются все новые даты, места, имена… «Человек – ничто, дело все», – как заметила однажды Жорж Санд в письме к Гюставу Флоберу.
