– С двумя женщинами. – Лили негромко рассмеялась, села рядом с Ником и протянула Хлое кружку.
– Вот, милая, возьми. Коровий сок.
Он поднял брови.
– Коровий сок?
– Одна из моих подруг называла молоко так, потому что, стоило ей сказать «молоко», как ребенок отказывался его пить.
Видя, что глаза Хлои снова закрываются, Лили попыталась взять у нее кружку, но девочка сжала ее. Молоко выплеснулось на брюки Ника.
Он не пошевелился, но его взгляд говорил: за это он рассчитается с Лили позже.
Ник помог своей сестренке попить молока.
– Видишь? У тебя талант, – прошептала Лили.
– Не мечтай. Эта ситуация не повторится. – Ник взглянул на золотистые волосики, рассыпавшиеся на его белоснежной рубашке. – Я знал многих женщин и могу утверждать, что с ней хлопот не оберешься.
– Потому, что она не осталась в постели, или потому, что пролила на тебя молоко?
Он пожал плечами.
– Что-то мне это подсказывает. – Он успел подхватить кружку, выпавшую из рук Хлои. – Она уснула. Теперь моя очередь. Шампанское. Лед. Ты. – Его взгляд встретился с ее взглядом, и Лили увидела в глазах Ника смех и обещание.
В животе у нее все перевернулось. Она осторожно взяла Хлою на руки.
– Я уложу ее.
– А я позабочусь о шампанском.
Стараясь не шуметь, Лили зашла в спальню и положила маленького ангела на середину огромной кровати.
Хлоя не пошевелилась.
Лили смотрела на спящую малышку, чувствуя, как в горле встает комок. Когда Хлоя подрастет, станет ли она задаваться вопросом: где ее мать?
Закрыв дверь спальни, Лили отнесла пустую кружку на кухню. Когда она вернулась, Ник стоял на террасе в свободных брюках и рубашке.
– Ты переоделся.
– Нельзя пить шампанское в мокрых брюках. – Он протянул ей бокал. – Она спит?
– Да. Думаю, больше не проснется. – Она отпила глоток. – Это была прекрасная свадьба. Теперь ты понял, что Диандра любит твоего отца?
– Похоже, они счастливы. И я потрясен тем, как охотно она согласилась заменить Хлое мать.
Лили скинула туфли и села в шезлонг.
– Хлою будут окружать любящие люди.
Ник опустился рядом, его бедро задело ее бедро.
– У тебя этого не было.
Лили смотрела на бассейн.
– Нет. В детстве я была довольно болезненной, потому и не задерживалась подолгу ни в одной семье. Кому захочется проводить полночи в больнице, если дома ждут свои дети?
Ник накрыл ее руку своей:
– Тебя никто не хотел удочерить?
– Детей постарше берут неохотно. Каждый раз, приезжая в новый дом, я надеялась, что это навсегда, но надежды мои были напрасны. Ладно, хватит об этом. Я и так слишком много рассказала о себе.
