– Даже не нося очки, доктор Теннент, мы многие вещи видим сквозь призмы. Мы, правда, этого не осознаем, но так оно и есть. Вы когда-нибудь смотрите на звезды?
Майкл не понимал толком, куда клонит посетитель, но разговор поддержал:
– Да, случается.
– А вам известно, почему они мерцают?
– Нет, научного объяснения этого я не знаю. Я думаю, тут все дело в огромном расстоянии до них.
– Расстояние тут совершенно ни при чем. Это объясняется влагой, содержащейся в атмосфере. Мы можем видеть звезды только через влагу. А каждая капля – это миниатюрная призма, которая искажает изображение. Мы смотрим на звезды в ночном небе через мириады и мириады призм.
Пока Теренс Гоуэл объяснял все это, Майкл сделал первое заключение о пациенте. Голос того звучал слишком спокойно, искусственно спокойно, но за этим скрывалось огромное напряжение, словно бы говоривший пытался выдать себя за какого-то другого человека, не за того, кем он являлся на самом деле.
– Спасибо за разъяснение, – сказал Майкл, – я этого не знал. – Потом он доброжелательно добавил: – Сегодня вечером я посмотрю на небо новыми глазами.
– Как часто нам в жизни кажется, будто мы видим вещи ясно, хотя на самом деле это не так, доктор Теннент.
– И вы считаете, что это представляет для вас серьезную проблему?
– Не только для меня, но и для всех.
Майкл заглянул в анкету, потом снова поднял глаза на собеседника: надо было как-то направить разговор в нужное русло.
– Вы оставили большинство вопросов без ответа.
– Значит, вы обратили на это внимание?
В голосе Гоуэла послышалось удивление, но Майкл не знал, подлинное оно или нет.
– Да. Вам было неловко отвечать на вопросы?
– Нет.
Гоуэл улыбнулся ему дружеской, обезоруживающей улыбкой.
Майкл продолжал внимательно смотреть на пациента, однако язык тела в данном случае ничего не прояснил. Майкл решил двигаться дальше.
– Хорошо. Теренс, я бы хотел услышать, зачем вам понадобилось встретиться со мной.
– Это ваш «вольво» там внизу? Серебристо-серый?
Майкл помедлил: ему очень не хотелось понапрасну тратить время на разговоры, не имеющие отношения к делу.
– Да, – снисходительно ответил он. – Мы можем вернуться к тому, что привело вас сюда?
– Хороший автомобиль «вольво», надежный, никакие аварии ему не страшны.
Майкл мельком бросил взгляд на фотографию Кейти.
– Я думаю, лучше вообще не попадать в аварии.
Он встретился глазами с Гоуэлом и вдруг почувствовал, что краснеет.
Неужели Гоуэл знает о его трагедии? Вряд ли, хотя Майкл в первые месяцы после гибели жены написал для нескольких газет цикл статей о чувстве утраты, там было много личного. И к тому же пациенты нередко играли с ним в игры разума, правда не на самой первой консультации.
