Несколько раз звякнули инструменты, врачи зашептались, и наконец Сакс, отойдя от стола, сказал:
— Ничего не удастся сделать.
— Умер… — скорее делая единственно возможный вывод из этих слов, чем спрашивая, уронил Роган.
Нигрен тем временем подошел к щиту климатизатора. Вскоре по гибернатору пошла струя теплого воздуха. Роган встал, собираясь уйти, но тут увидел, что Сакс возвращается к столу. Он поднял с пола и открыл небольшую черную сумку — и там оказался аппарат, о котором Роган не раз слыхал, но которого никогда не видел в действии. Сакс весьма спокойно и педантично разматывал провода с плоскими электродами на концах. Приложив шесть электродов к голове умершего, он закрепил их эластичной лентой, потом присел на корточки, вынул из сумки три пары наушников, надел одну из них и, все в той же позе, начал двигать ручку настройки. На его лице с закрытыми глазами появилось выражение предельной сосредоточенности. Вдруг он нахмурился, нагнулся еще ниже, придерживая ручку, потом сорвал наушники.
— Коллега Нигрен, — сказал он каким-то странным голосом.
Маленький доктор взял наушники.
— Что? — задыхаясь, дрожащими губами прошептал Роган.
Аппарат этот на палубном жаргоне называли «замогильный фонендоскоп». Если человек умер недавно или если тело не подверглось разложению — как в данном случае, из-за холода, — можно было этим аппаратом «подслушать» мозг, точнее говоря, то, чем было заполнено сознание в последние минуты.
Аппарат посылал электрические импульсы в глубь человека; они шли по пути наименьшего сопротивления, то есть по тем нервным волокнам, которые в предагональном периоде образовывали функциональное единство. Результаты никогда не были точными и надежными, но ходили слухи, что несколько раз удалось таким образом получить необычайно важную информацию. В этих обстоятельствах, когда так многое зависело от того, приоткроется ли хоть краешек тайны, окутавшей трагедию «Кондора», применить «замогильный фонендоскоп» было просто необходимо. Роган уже понял, что нейрофизиолог вовсе не рассчитывал на оживление замерзшего человека и приехал, собственно, чтобы поймать передачу из его мозга. Он стоял недвижно, чувствуя странную сухость во рту и тяжелые удары сердца, когда Сакс протянул ему наушники. Если б не простота и натуральность этого жеста, Роган не решился бы их надеть. Но он сделал это под спокойным взглядом темных глаз Сакса, который припал на одно колено у аппарата, осторожно повертывая ручку усилителя.
