.
Хуже всего было то, что, действуя по первому впечатлению и не давая себе труда разобрать дело, Павел весьма часто наказывал людей, ровно ни в чем неповинных, и, наоборот, выражал иногда свое благоволение именно тем людям, которые, угождая его слабостям, думали только о личных своих выгодах. Одним из таких фаворитов Павла был в это время петербургский генерал губернатор, Николай Петрович Архаров, человек весьма хитрый и пронырливый, снискавший себе известность в царствование Екатерины, как отличный полицейский сыщик. При Павле Архаров задумал играть другую, более важную роль: пользуясь подозрительностью императора и его боязнью измены и заговоров, он старался, с одной стороны, держать Павла в постоянном беспокойстве своими доносами, чтобы сделаться необходимым для него человеком, а с другой — доказать ему свое усердие, подделываясь под его вкусы, самовольно усиливая значение и смысл его распоряжений и часто, даже сознательно, искажая их; так, например, на другой же день по кончине Екатерины, он приказал будочникам срывать с проходящих по улицам круглые шляпы и фраки, не нравившиеся Павлу, как признак революционного духа времени; он же принимал деятельное участие в раскрытии мнимого заговора Дмитриева и Лихачева. Все сами по себе мелочные распоряжения Павла Петровича по полицейской части: о ношении одежды, об образе наружного благочиния петербургских обывателей, приводились им в исполнение от имени императора с придирчивостью и неумолимою жестокостью, вызывавшими всеобщее негодование, донося о котором он вновь имел случай уверить Павла в своей преданности и полезности. Императрица и Нелидова не любили Архарова, считали его человеком низким по характеру и, по случаю пребывания его в Москве на торжествах коронации, содействовали назначению временным петербургским военным губернатором графа Ф. Ф. Буксгевдена, женатого на Наталии Александровне Алексеевой, подруге Нелидовой. С этого времени Архаров чуял опасность для себя в будущем и брал свои меры.
2-го мая, накануне выезда императорской четы из Москвы, императрица Мария Феодоровна назначена была главноначальствовать над воспитательными домами в обеих столицах. Едва ли можно согласиться с мнением, что Нелидова имела влияние как на это назначение, так и вообще на всю широкую просветительную и благотворительную деятельность своей царственной подруги[127]. Нелидова интересовалась Смольным только лишь как местом своего воспитания, в дела же воспитательных домов никогда не вмешивалась, и о них в переписке ее с императрицей не упоминается ни одним словом, кроме обычных фраз о великодушии императрицы и о ее доброте; стремление проявить свою личность делами благотворения на широком поприще о государственной и культурной деятельности было присуще духовной природе императрицы, тогда как Нелидова, при всей своей сердечности, лишена была всяких организаторских талантов и даже в пору наибольшего своего влияния ничем не проявила своих наклонностей к общественной деятельности в какой-либо доступной в то время для женщин сфере.
