– Вау! Это здорово!
– Нет.
Она внимательно взглянула на сидящего рядом молодого человека. Он смотрел прямо перед собой и совершенно не думал улыбаться.
– Вы араб или из Восточной Европы?
– Я не араб.
– Значит, из бывших коммунистических стран? Я догадалась, потому что вы не улыбаетесь. У нас тут все всегда улыбаются. С ума можно сойти. Приходишь к психоаналитику, а он улыбается и говорит: «Ну-с, и почему же вам опять хочется покончить с собой?»
– А вам хочется? – Ромиль искренне удивился. Она так красива, так молода… У столь юного и совершенного создания, казалось ему, не должно быть таких мрачных мыслей. Потом он вспомнил ту девушку, что прочили ему в невесты, Шаниту. Она пошла против воли цыганского барона, навлекла на себя гнев родных и умерла – лишь бы не выходить замуж за него, Ромиля.
– Так вы пойдете к профессору? – нетерпеливо спросила девушка, пропустив мимо ушей его вопрос.
– Да. А вы? Что вам от него нужно?
– Думала заполучить немного свободы… но он не даст мне того, что я хочу. Он же трус!
– Трус?
– Да, и позер к тому же. Вы видели его часы? Это подделка под Швейцарию. Пишет наш мистер Райтвелл золотым «паркером». И он побоится все это потерять. И вам он ничего не даст и не поможет. – Патрисия уверенно крутила руль, машина шла ровно, но говорила она быстро и как-то зло. – Не верю я, что он общается с демонами. Если только с каким-нибудь мелким торговым бесом.
Ромиль рассмеялся. Патрисия свернула направо, затормозила, и он с разочарованием уставился на свою гостиницу.
– Вы позволите пригласить вас на ужин? – он был уверен, что она откажет, но вопрос дал возможность взглянуть на девушку в упор, и Ромиль опять внимательно разглядывал ее лицо. Цветы, цветы… он всегда мало обращал внимания на растения и теперь мучительно пытался вспомнить, как назывались те нежно-розовые соцветия, схожие оттенком с ее губами.
– Нет, сегодня вечером я занята. К тому же это не имеет смысла, – очень серьезно заявила Патрисия.
Он даже не удивился столь странному ответу. Девочка права: мы все жертвы условностей. И если встречаются люди, способные хоть на время обойтись без социальных реверансов, это сильно упрощает жизнь. Ромиль вылез из машины и смотрел, как ее красный додж едет по залитой солнцем улице. Только когда машина скрылась за поворотом, он вошел в дом.
Вечером и ночью Ромиль писал Патрисию. В его сумке всегда имелась пара ламп, и он не сильно зависел от того, насколько хозяева отеля экономят на электричестве. С холстом было бы слишком много возни, и он возил с собой несколько листов картона или оргалита. Установив свет, Ромиль приготовил кисти и краски. Потом закрыл глаза и представил себе Патрисию. Вот она сидит на лекции, смотрит на него: чуть приоткрыты неяркие губы, внимательный взгляд. Проскальзывает мимо в коридоре. Лепестковая полупрозрачность ушной раковины, которую осенним листом обвивает рыжеватый локон, заставляет ныть сердце.
