Сказка о том, как медведь с колен вставал | страница 30
Медведь продолжил хмуриться.
— Что значит «поддался»? — настаивал он.
— Ну смотри: его лев когда-то, якобы, спас, так?
— Так…
— Вот, ну и он, естественно, остался льву за это должен. Далее: он бывал на саванне, так? Так. — продолжал уже без участия медведя выстраивать диалог бурундук. — О чём они там говорили? Мы не знаем, но после всех этих посещений он вдруг стал активно проповедовать интересы саванны в лесу. Разве трудно предположить, что он отрабатывает должок? Звери это поймут, если я им объясню, и не будут больше к нему прислушиваться.
— Нет! — рявкнул в ответ медведь. — Не буду я выставлять своего сына предателем. Он, конечно, несмышлёный и наивный. Думает, что только мы тут немного привираем, а там, на саванне, будто бы все честные и пушистые. Не понимает он, что там коварство ещё похлеще, и что мы для его же блага стараемся, чтобы лес сохранить, и чтобы его и его братьев звери чтили и уважали. А он всё про правду и справедливость рассуждает… — Медведь с сочувствующим осуждением покачал головой. — Но он это от чистой души делает, а не отрабатывает что-то там. Мой сын — не предатель!
— Да, я понимаю, но ведь это огромный риск… — пытался убеждать медведя бурундук.
— Я сказал нет! — отрезал медведь. — И больше ни слова не хочу про это слышать.
Бурундук послушно откланялся и подался обратно на службу. Однако оставить этот вопрос ему не позволял страх за собственную шкуру. Ведь что если звери действительно начнут разбираться и узнают, что медвежонок был прав, и что бурундук им лапшу на уши вешал всё это время? Что если они повернутся против медведя? Что будет тогда с бурундуком? Эти мысли не давали ему покоя. В итоге он решился на очень непростой поступок, и побежал в восточную часть леса, где больше всего обитало рептилий, приползших с Чёрной горы.
Долго бежал бурундук, и к вечеру, наконец, прибежал в самую гористую часть леса, с самой высокой точки которой виднелась сама Чёрная гора. Бурундук был удивлён тем, насколько стала непохожа эта часть леса на западный лес с тех пор, как медведь к дракону ходил. Растения тут теперь росли горные, и жилища звериные тут были на манер горных жителей. Ни одного мохнатого зверя тут было не видать — одни только ящерицы да змеи. Там сям на деревьях бурундук замечал изображения дракона, которого тут, похоже, чтили высоко.
Кое-как объяснившись с местными рептилиями, которые хотя бы немного понимали звериный язык, бурундук зашёл вглубь зарослей из неизвестных ему растений, где нашёл наконец того, за кем так долго бежал. В разы выше его собственного роста, над ним поднялась длинная шея с треугольной, как наконечник стрелы, головой и безжалостным взглядом, от которого у бурундука пошли мурашки по спине. Он никогда бы не отважился на встречу с коброй, если бы не был так известен и важен в лесу, и если бы ему не было чего предложить самой хладнокровной убийце леса.