— Чего искать велено? — спросил Минин и собаку погладил, та, будто домашняя, так к нему и липла.
— То же, что и вчера, — с полуслова понял оперуполномоченного Баклей, смяв папироску, не докурив, он не выносил новомодный «Прибой». — Нет ничего другого? Чёрт-те что выпускают! Уж лучше махорку.
— Да вы мне и до магазина добежать не дали, — пожаловался Минин. — Полчаса насчёт льда дозванивался, полчаса ответственного искали, полчаса объяснял что почём.
— Разболтались после войны! — прорвало и Баклея. — Быстро хорошее забывается. Куда катимся?
— Вчерась вроде я всё сам на умершем сыскал, — осторожно напомнил о своём Минин и полез за пазуху, вытащил сложенный несколько раз лист, аккуратно развернул, пригладил. — Если что-нибудь подобное, то зря тут копать. Михеич не любитель был до писем.
— Это что у тебя? — выхватил у него бумагу Баклей, но и вглядываться не стал. — Вчерашняя записка? Это ж нам как мёртвому припарка!
— Ну… припарка не припарка, — затянул Минин, мрачнея, — а последняя воля умершего, последние, так сказать, слова. Больше всё равно ничего нет.
— Это, может быть, тебе послание! — Баклей даже руками запорошил, весь взвился. — С того света!
— Почему с того? — буркнул Минин. — Жив был, когда писал.
— Ну читай десятый раз, если забыл. Я наизусть вызубрил: «Всем прощевайте, горя не знайте, птицу Степанычу отдайте. Мыл чтоб клетку, не то вернусь, с небес спущусь и сам всем распоряжусь…» Весельчак у тебя дружок был! Стихоплёт сортирный.
— Ну уж, — смутился Минин, бумагой завладел и за пазухой осторожно схоронил. — Но ещё чего другого от него ждать зря и лазать здесь гурьбой этой лишнее, в чужом добре шнырять. Михеич ничего два раза не делал.
— И ты, я вижу, для себя всё решил? Выводы сделал? — задёргался Баклей.
— Чего ж возню раздувать? С вами же вчерась ещё утром обговорили. Или в другую сторону вас разрулили? Записку Михеич оставил. У него её нашли. Чего ещё?
— Чего мелешь? В какую ещё другую сторону? Капитан Минин! Приказано, вот и исполняйте!
— Есть, — отвернулся в угол к попугаю тот.
— И чего ты записку эту с собой таскаешь? — совсем раскричался Баклей. — Почему начальнику управления не сдал? Это ж вещдок?
— Им и приказано, — поморщился Минин. — Поручено почерковеду показать. Чтоб всё, как положено.
— Не верит твоему дружку Ахапкин?
— Почему не верит? С чего вы взяли?
— Испортят записку, — будто пары спустил, утих подполковник. — Они ж, эксперты, начнут чертить, мараковать. Им только дай волю.
