— Как вчера добрались? — помня старое правило, решил начать он первым и даже изобразил участливую улыбку.
Квасницкий только хитро подмигнул в ответ.
— Курить нет? — не отставал Минин.
— Я же не курю, Артём Степанович. Голова бо-бо?
— Сплошное паскудство. Я там чего не так?
— Молодцом. Вы же спать легли.
«Чего это он вдруг на “вы”?» — отметил про себя Минин, а вслух, покосившись на дверь, шепнул:
— И не говори. Себя не помню. Вроде пошумели?
— Что вы! Жмотов немного… муху у вас пришиб, — хмыкнул Квасницкий, — и весь скандал.
— Вот, вот. Я что-то припоминаю, — Минин поднялся, похлопывая себя по карманам галифе в надежде на завалявшуюся папироску, отодвинулся подальше от двери и вовремя, так как она с шумом распахнулась, и в приёмную вылетел взлохмаченный Баклей, лицо которого больше напоминало раскалённый утюг с пылающими вместо глаз угольками.
— Заседаете? — с разгону рявкнул он на обоих вытянувшихся перед ним. — Капитан Минин, ты-то что тут штаны дырявишь?
— Я… — не успел рта открыть тот.
— Давай за мной! А вы, лейтенант Квасницкий?.. — уже из коридора донёсся его бас, но услышать пожелания заместителя начальника управления лейтенанту не довелось, так как дверь прикрылась, и за ней исчезли и говоривший, и оперуполномоченный.
— Тебе заниматься нечем, Степаныч? — не оборачиваясь, уже принялся за капитана Баклей. — Нам же ехать. Ты готов?
— Но полковник Ахапкин приказал ждать.
— Полдня высиживаем. Не понимаю ничего. Там труп пропадает, а мы чего-то дожидаемся.
— Но…
— Когда они теперь прикатят, эти проверяющие? Об этом кто-нибудь задумывался? Мы обернулись бы сами за день ещё вчера и схоронили бы спокойно. А теперь где мне лёд добыть? Я ответственность с себя снимаю.
— Ну а формалином нельзя?
— Протухнет. К тому же уничтожим возможность дальнейших химических исследований. Тогда уж точно — не сносить нам головы.
— А льдобазы? Рыбзаводы наши на что? Там этого льда завались круглый год.
— Точно! — даже остановился Баклей, и лицо его прояснилось. — Ты где раньше был? Сбегай, дозвонись, выдай им команду, чтоб лёд везли в резалку. Только срочно у меня! Надежды, конечно, мало, всё ж осень на дворе, но, может, откопают они ледок.
И Баклей скрылся за дверьми своего кабинета.
— Вот так всегда, — досадуя, Минин рукой махнул. — Как же, начальство! Самому звонить — две минуты, так нет, тащись теперь вниз, обрывай телефоны.
И он поплёлся на первый этаж в дежурку.
На квартиру повесившегося они добрались спустя несколько часов. Баклей долго и нудно собирал с собой ещё кучу оперативников и криминалистов чуть ли ни со всей лаборатории, а в самом конце вспомнил и про собаку.
