— А у меня трое. Сыновья.
— Да? Это значит вы крепкий мужчина.
— Не жалуюсь.
Игорь подошел к кровати и для пробы вдавил кулак в матрас.
— Жесткий, — прокомментировала Светлана. — Но я люблю, когда пожестче.
Она уже не скрывала своей готовности продемонстрировать, как это происходит. Почему? Так соскучилась по мужской ласке? Игорь ей очень уж приглянулся? Или просто стремилась развязать ему язык всеми доступными ей способами?
— Что ж, — произнес Игорь задумчиво, — вроде все нормально. Так тете и скажу: хорошая, мол, квартира.
— А где она живет? — спросила Светлана. — Далеко?
— Не очень. А что?
— Наверное, она сама захочет посмотреть. Собственными глазами.
— Не факт. Ее на улицу трактором не вытащишь. Так бы и сидела весь день дома.
— А как же… — Светлана помялась. — Как с деньгами быть? Документы-то мы сами оформим, а вот денежки…
— Деньги уже сняты со счета, — успокоил ее Игорь. — Лежат, дожидаются.
— О! Это хорошо. Так где, говорите, Маргарита Тихоновна обитает?
— Я не говорю, — возразил Игорь. — Времена такие, что лучше болтать поменьше. Люди, они разные бывают.
— Вы молодец! — горячо воскликнула Светлана. — Это я только дурочка такая. Впустила в дом незнакомого мужика и даже паспорт не попросила.
— Я паспорт не захватил.
— То-то и оно. Но вы же меня не изнасилуете?
Ее глаза сверкнули как черные звездочки с лучиками ресниц. Эти глаза были не против подобного развития событий. В подтверждение этого Светлана сняла пальто с меховым воротником, оставшись в коричневом платье, плотно облегающем ее выпуклый животик и крутые бедра. Игорю пришлось напомнить себе, зачем он здесь, чтобы не наделать глупостей. В голове приятно шумело. Хотелось выпить еще и… Много чего хотелось.
— Что ж, я пойду, — сказал Игорь. — Свяжемся. Или тетя свяжется, ага?
— Конечно, конечно. — Светлана поощрительно улыбнулась, но глаза ее на сей раз остались тусклыми, как две холодные головешки.
Игорь ее разочаровал. Она не сумела добиться от него ни информации, ни чего-либо другого.
Пить на посошок не стали. Расстались вежливо и сдержанно, как совершенно посторонние люди. Которыми, впрочем, они и являлись.
VII
Над столом хозяина главного кабинета областной прокуратуры висел портрет президента. Не тот стандартный, строгий, который украшал кабинеты всех должностных лиц страны. Нет. Это был особый портрет. Президент на нем был изображен по пояс и с улыбкой, превосходящей по загадочности знаменитую улыбку Моны Лизы. Вывесив эту фотографию над собой, прокурор Шарко как бы намекал, что лично у него особые отношения с главой государства, поэтому он вправе позволить себе некоторые вольности, недоступные другим. А вот государственный флаг был самый обычный, неотличимый от тысяч других, установленных в тысячах других государственных кабинетах, где восседали тысячи других государственных мужей, призванные исполнять волю… Угадайте, чью? Ну конечно же — волю народа!
