Когда я вышел из своего будуара и потянулся, в воздухе еще царила приятная прохлада. Легкий ветерок принес к нам во двор интересный букет ароматов от соседей. Я различил в нем незнакомый собачий дух, а также дразнящий запах живых куриц и тут же решил, что нанесу им визит, как только разберусь с домашними делами. Курицы хороши тем, что служат источником одновременно спортивных и гастрономических удовольствий. Они ужасно потешно кудахчут и улепетывают, когда их преследуешь, и оказываются очень вкусными, как только избавишься от перьев. Очень полезная птица, в отличие от всех прочих.
Вспомнив о плане, я подошел к дому и прислушался. Внутри стояла полная тишина, а ставни были еще закрыты. Я решил, что лаять в такой ситуации не стоит, и вместо этого начал деликатно скрести когтями дверь. Мне потребовалось несколько минут, чтобы разбудить двух сук, которым, кстати, давно пора было бы проснуться, но наконец они подняли головы и заголосили, будто две распевающиеся оперные дивы, чего я и добивался. Их обвинят в том, что они взбаламутили весь дом, откроют дверь и сразу же увидят меня — скромного и молчаливого, золото, а не собаку.
Скоро дверь распахнулась, и из нее сначала вылетели две взбудораженные старушки, а потом, щурясь на утреннее солнце, показалась и заспанная Дирекция. Первый этап плана был успешно завершен. Убедившись, что все смотрят на меня, я отправился в сарай, взял в зубы свою подстилку и поволок ее к дверям, не забывая энергично мотать хвостом. Ну уж если это не убедит их в серьезности моего намерения поселиться в доме, думал я, то даже не знаю, как с ними разговаривать. На всякий случай я приблизился к Мадам, осторожно взял ее руку в зубы и потянул ее к дому, издавая при этом негромкие, увещевающие звуки. Когда мы перешли через порог, я выпустил руку, уселся под столом — спина прямая, лапы вместе, голова набок, как подобает благородному, воспитанному псу, — и стал ждать результатов.
Они оба опустились передо мной на корточки, и я выдал еще серию приглушенных, деликатных повизгиваний. Мне показалось, что они уже готовы уступить, но тут Мадам сморщила нос и произнесла незнакомое мне тогда слово toilettage[6]. По неведению и наивности я решил, что, возможно, это имя ее свекрови или название какого-нибудь экзотического собачьего корма, и потому продолжал спокойно сидеть, стараясь всем своим видом выражать радость и преданность. В свете последовавших за этим событий стало ясно, что лучше бы мне было держаться от Дирекции подальше до тех пор, пока из загривка не выветрится запах дохлого голубя, но все мы крепки задним умом.
