- Мой Сократ, головная боль была бы для юноши истинным даром Гермеса, если бы она вынудила его ради головы усовершенствовать и свой разум. Скажу тебе, однако, что Хармид отличается от своих сверстников не только своим внешним видом, но и тем самым, ради чего нужен, по твоим словам, твой заговор: ведь заговор служит приобретению рассудительности, не так ли? [...]
- Это и справедливо, Хармид, - отозвался я, - чтобы ты отличался всем этим от других... Если же ты, как говорит нам Критий, уродился достойным человеком и по своей рассудительности... ты не нуждаешься в этом случае ни в каком заговоре... [346] Мне представляется наилучшим такой способ рассмотрения: ведь ясно, что, если тебе свойственна рассудительность, у тебя должно быть насчет нее свое мнение. Она необходимо должна, если только она тебе присуща, возбуждать у тебя определенное ощущение, из которого у тебя возникало бы о ней некое мнение - что такое эта рассудительность и каковы ее свойства. [...] Скажи, что называешь ты, согласно твоему мнению, этим именем?
Но он сначала заколебался и не склонен был отвечать. Затем, однако, сказал, что рассудительностью кажется ему умение все делать, соблюдая порядок и не спеша, в пути, и в рассуждениях, и во всем остальном также. "Мне кажется, - добавил он,
- что в целом то, о чем ты спрашиваешь, можно определить как некую осмотрительность".
- И разве, Хармид, - спросил я, - все, что касается тела и души, не представляется нам более прекрасным, если ему свойственны стремительность и скорость, а не медлительность и осмотрительность? [...] Следовательно, рассудительность не может быть осмотрительностью, и рассудительная жизнь - не осмотрительная, если верить этому рассуждению, ведь, согласно ему, рассудительная жизнь должна быть прекрасной. Нам показалось одно из двух: либо осторожные действия в жизни вообще менее прекрасны, либо только в очень немногих случаях более прекрасны, чем быстрые и решительные.
- Теперь мне кажется, что рассудительность делает человека стыдливым и скромным и что она то же самое, что стыдливость. [...]
- Что ж, - продолжал я, - веришь ли ты, будто Гомер удачно изрек эти слова: Не подобает тому, кто в нужде, быть стыдливым. [...] Значит рассудительность - это не стыдливость, коль скоро она - благо, стыдливость же оказывается не более благом, чем злом.
- Мое утверждение состоит примерно в том, что рассудительность - это самопознание, и я вполне согласен с человеком, сделавшим подобную надпись в Дельфах. Мне кажется, что она была сделана с той целью, чтобы служить приветствием бога, обращенным к входящим, вместо слова "здравствуй".
