– Встань, – сказал царь, – и скажи, кто ты и зачем пришел?
– Великий царь, – ответил Иканат, – зовут меня Петром Иканатом, прислал меня брат твоей царственности Иоанн.
– Чем занимаешься ты?
– Служу во дворце твоей царственности. По большей части, мою полы, но иногда светлейший препозит посылает меня с разными поручениями.
– Умеешь ли ты хранить тайну?
– Испытай, державный царь, и ты убедишься, что я твой верный слуга.
– Я желал бы послать тебя к одной девушке, ты знаешь ее, к Анастасо…
Михаил потупился; он понял что сделал неловкость, давая понять, что помнит негодяя.
– Анастасо? Гетеру Анастасо я знаю, царь.
– Как смеешь ты? – закричал Михаил и сжал кулак, как будто собираясь ударить Иканата. – Гетеру! Неужели ты думаешь, собака, что твой царь может вступить в какие бы то ни было сношения с позорною женщиной? Я говорю о девушке стыдливой и невинной, о дочери трактирщика. Ты понял?
– Понял, великий царь. Прости, – проговорил Иканат едва слышно, бросившись на колени. Он страшно перепугался, ему показалось, что вот сейчас снимут с плеч его голову.
– Ну, так и быть, прощаю, но смотри, не употребляй неосторожных слов. Так вот найди Анастасо. Я никогда ее не видал, – сказал Михаил и покраснел при этом, – но мне много говорили о ней и я хочу что-нибудь сделать для нее. Ты знаешь, где она живет?
– Знаю, царь.
– Скажи ей, чтобы завтра, в среду, она пришла ко мне.
– Слушаю, державный царь.
– Смотри, никому не рассказывай об этом; если ты исполнишь исправно это поручение, получишь пять золотых. А теперь иди.
Петр Иканат еще раз поклонился до земли и, уходя, проворчал про себя: "Ты забыл, Михаил, как мы встретились с тобою в трактире! Я еще сказал, что, может быть, пригожусь тебе; и вот ты царь, а я ничтожный червь и, все-таки, ты нуждаешься во мне!".
Таким образом, хлопоты Пселла оказались лишними. Он ходил к царскому спальнику, семидесятилетнему Пафнутию, служившему еще при блаженной памяти царя Василия и затем при Романе, а потому хорошо знавшему все тонкости придворного этикета. Пафнутий рассказал, что всякое творилось во дворце, бывали и любовные интриги и женщины приходили; но что касается ныне царствующего Михаила, он подобными грязными делами, слава Богу, не занимается и примера не было. Затем, Пселл имел продолжительный разговор с евнухом Иоанном. Он намекал, что это, должно быть что-то политическое, может быть, какой-нибудь заговор. Евнух Иоанн поручил Пселлу подробнее разузнать, в чем дело, и привести эту женщину к нему; он не видел надобности устраивать ей свидание с царем, не выслушав ее предварительно. Таким образом, Пселл не добился ничего и помял, что ему всего лучше попросить аудиенцию у царя и навести его самого на мысль о свидании с Анастасо.
