– Эдвард! Прекрати! – крикнул Мэйкон.
Эдвард не прекратил. Наверное, он даже не слышал команды. Мэйкон проковылял в прихожую и открыл входную дверь:
– Иди сюда сейчас же!
Эдвард даже не сбился с ритма.
Воскресное утро в начале октября выдалось бледно-серым и промозглым. На крыльце нога без штанины озябла. Мэйкон выронил костыль, но успел ухватиться за железное перильце в бисеринах росы.
Он допрыгал до магнолии и, качко нагнувшись, схватил поводок, волочившийся за псом. Потом без особого труда намотал его на руку, поскольку Эдвард уже терял интерес к событию. Мэйкон вгляделся в чернильную тьму магнолии.
– Кто здесь? – спросил он.
– Твой работодатель, Мэйкон.
– Джулиан?
Начальник слез с хлипкой ветки в раскидистой кроне магнолии. Брюки его измазались. Светлые волосы, всегда аккуратно уложенные, точно у молодца с рекламы рубашек, сейчас торчали в разные стороны.
– Мэйкон, я всей душой ненавижу людей с очумелыми собаками, – сказал он. – К собакам претензий нет, ненавистны хозяева.
– Ради бога, извини. Я думал, пес гуляет.
– Он у тебя сам по себе гуляет?
– Да нет…
– Пес отправляется на одинокий променад. Такое возможно только у Мэйкона Лири. – Джулиан обмахнул замшевый пиджак. – Что у тебя с ногой?
– Сломал.
– Я вижу. Но как тебя угораздило?
– Глупое недоразумение, – сказал Мэйкон.
Они пошли к дому, рядом послушно трусил Эдвард. Джулиан помог Мэйкону взобраться на крыльцо. Спортивного телосложения, он двигался с небрежной ленцой гребца, которого в нем выдавали докрасна обветренное лицо и нос, обгорелый даже в эту пору года. Человеку с такой светлой кожей, остерегал его Мэйкон, нельзя подолгу находиться на солнце. Но в этом был весь Джулиан – бесшабашный. Удалой яхтсмен, лихач за рулем, завсегдатай баров знакомств, он делал покупки, не советуясь с «Потребительским вестником». И сейчас держался абсолютно беззастенчиво, словно в этом доме его заждались; он подал Мэйкону упавший костыль и, придержав дверь, махнул рукой – мол, заходи.
– Как ты меня нашел? – спросил Мэйкон.
– А что, ты скрываешься?
– Нет, конечно.
Джулиан оглядел прихожую, которая Мэйкону тотчас показалась убогой. На шелковом абажуре настольной лампы зияли прорехи, он, похоже, отжил свой век.
– Твой сосед поведал, где тебя искать, – наконец сказал Джулиан.
– А, Гарнер.
– Я к тебе заехал, когда не смог дозвониться. Ты понимаешь, что безбожно опаздываешь с путеводителем?
– Ты же видишь, произошел несчастный случай.
– Все начеку, требуют рукопись. Я как попугай повторяю, что жду ее ежеминутно, но…
