– Э-э… я не уверена…
Но тут меня перебил Тони.
– Ма, мы еще не назначили дату. И не говорили насчет религии.
Голова Моны отдернулась, словно ее ударили по лицу.
– Что? Но это надо было обсудить в первую очередь. Миа, дорогая, ты католичка?
– Вообще-то я никто. В смысле…
Взгляд Моны впился в меня, словно раскаленный кинжал.
– Меня не растили в рамках какой-то религии.
Мона медленно выдохнула.
– А ты крещенная?
Тон у нее был обвинительный. По спине пробежал холодок страха, что немедленно заставило меня встать в защитную стойку.
– Нет, – ответила я, стиснув зубы и выпрямив спину.
– Ты уже была замужем?
Миссис Фазано положила одну руку на бедро, во второй по-прежнему сжимая ложку.
Я покачала головой, и она повторила мой жест.
– Сын, ей придется немедленно начать посещать нашу церковь. Ей надо заслужить хорошую репутацию в приходе, чтобы вас обвенчали, а тебе, вероятно, придется пройти расширенную версию бесед, чтобы священник согласился женить тебя на некатоличке. И ей надо покреститься. Как можно скорее. Это вопрос первоочередной важности. Надо взяться за это немедленно.
Ее пламенная речь прошлась по мне словно паровым катком. Мне надо было выбраться отсюда.
– О боже! – выдохнула я и вскочила со стула, чувствуя, что у меня голова идет кругом.
В груди все сжалось, на лбу выступил пот. Я не могла дышать. Воздух. Мне нужен был воздух, прямо сейчас. Спотыкаясь и путаясь в собственных ногах, я кинулась к балкону, распахнула дверь и жадно набрала полную грудь прохладного мартовского воздуха Чикаго. Слава Богу. Нет, не Богу. Сегодня разговоров о Боге больше не будет. Уж об этом я позабочусь.
Меня обхватили две сильные руки. И хотя это были чудесные руки, не их прикосновения мне хотелось. Уэс. Ох, если бы он был здесь! Он бы угорал от всей этой ситуации. Из девушки для сопровождения в невесту из почтового каталога!
– Миа, все нормально. Не обращай на Ма внимания. Мы как-нибудь с этим разберемся.
Тони обнимал меня сзади. Я дышала медленно и глубоко, и бешеный ритм сердцебиения начал постепенно приходить в норму. Когда я почувствовала, что смогу самостоятельно держаться на ногах, то развернулась и подняла руку, отталкивая Тони.
– Ты должен сказать своей матери правду. Это зашло слишком далеко.
Он пристыженно повесил голову.
– Я знаю. Мне просто… это так тяжело. Понимаешь?
– Да, понимаю.
Мы уселись в шезлонги друг напротив друга, и я продолжила:
– Я не единственная, кому тут приходится несладко. Гектор тоже не слишком хорошо с этим справляется.
